Вдруг одна из собак подняла голову, навострила уши. За ней вторая, третья. Проснулась и Тин-Тин, встревоженно оглядываясь вокруг.
Собака с рычанием выскочила наружу. За ней бросилась вся стая, оглашая просыпающееся стойбище громким лаем.
Пины выглянул наружу.
Тэрыкы шел с холма, медленно спускаясь к ярангам. Он опирался на копье. Пины прикрыл глаза козырьком ладони, пытаясь разглядеть лицо оборотня, но встающее низкое солнце слепило глаза и впереди тэрыкы шла его огромная тень.
Пины вернулся, взял копье и лук со стрелами.
Из своей яранги вышел вооруженный Кэу.
Братья медленно двинулись навстречу тэрыкы.
Тин-Тин сразу догадалась обо всем. Она рванулась, но ремни крепко держали ее. Она закричала.
— Хочешь увидеть свое чудовище? — злорадно спросила Аяна и одним взмахом руки разрезала стягивающие Тин-Тин ремни. — Иди, иди к своему тэрыкы, — ухмыляясь, произнесла женщина. — Пусть братья убьют тебя с ним… Ты уже не человек, так погибни тоже!
Гойгой был уже на расстоянии голоса от братьев, идущих ему навстречу с копьями и настороженными луками. Он хотел сказать им, чтобы они убили его сразу, не мучили.
— Похоже, что он говорит, — сказал Пины.
— Тэрыкы не имеют речи, — твердо ответил Кэу.
И тут Гойгой увидел ее.
Тин-Тин мчалась с развевающимися волосами. Как тень от уносимого ветром облака, она промчалась мимо братьев с криком:
— Не убивайте его! Он ваш брат! Не убивайте его!
Гойгой схватил Тин-Тин. Ее глаза были полны слез. В последний раз он видел их, в последний раз он видел мир, облака, ощущал холодный ветер, в последний раз видел братьев, которые целились в него.
Собравшись с силами, Гойгой отбросил от себя Тин-Тин и шагнул навстречу братьям. И в то же мгновение он почувствовал, как в грудь с тупым звуком впились две стрелы. Боли не было. Был удивительный ясный свет, в котором он поплыл, слыша удаляющиеся крики людей.
Тин-Тин подбежала к Гойгою, но на его широко открытых глазах уже не таяли снежинки.
Под этим нетающим снегом с лица Гойгоя сходила шерсть, и он представал перед Тин-Тин и изумленными братьями таким, каким он уходил в то весеннее утро…
Третья стрела, пущенная из лука Пины, легко пробила кэркэр, и Тин-Тин упала лицом вперед, на Гойгоя.
В синей прозрачной глубине тин-тин,
В замерзших лучах прошлогоднего солнца,
В неясном звоне морских соленых льдин —
Услышать жизнь…
В ярком солнце и в белом снеге,
На вершинах высоких гор,
В порыве ветра и в шорохе трав,
В криках птиц и в песне женщины —
Услышать жизнь…
И, возносясь к звезде Полярной,
В обиталище ушедших душ,
В россыпях звезд, в сиянии неба,
В Невозвратном пути —
Все слышать и слышать жизнь!