Поля крови. Религия и история насилия - страница 92

. Многие верили, что Аллах – слово «аллах» означает «Бог» – есть тот же Бог, в которого верят иудеи и христиане. Однако арабы не думали, что откровение получили только они или что только они избраны Всевышним. Они считали Коран лишь последним в череде откровений Аллаха потомкам Авраама и напоминанием о вещах уже известных{848}. Более того, в последующем письменном тексте Корана Аллах объясняет, что не проводит разграничения между откровениями пророков{849}.

Коран не содержит какого-либо сложного и нового учения (вроде византийских догматов), а лишь «напоминает» о том, как жить справедливо, и бросает вызов структурному насилию тогдашней Мекки: например, надо заботиться не только о своих интересах, но делиться имуществом с бедными и беззащитными, обращаясь с ними уважительно, как с равными. Мусульмане образовали умму (общину), которая стала альтернативой жадности и системной несправедливости мекканского капитализма. Впоследствии религию учеников Мухаммада назовут «исламом», то есть «покорностью», ибо она требовала целиком покориться Аллаху; стало быть, мусульманин – это человек, «покорившийся» Аллаху. Однако поначалу новая вера называлась «очищением» (тазакка){850}. Мусульмане призваны не наживаться за счет бедных, а брать ответственность друг за друга и кормить обездоленных, даже если самим не хватает еды{851}. Вместо джахилии с ее вспыльчивостью культивировалась традиционная арабская добродетель – хилм: терпимость, стойкость и милосердие{852}. Заботясь о слабых, освобождая рабов и ежедневно (даже ежечасно) делая что-то доброе, люди верили, что постепенно обретают ответственный и сострадательный дух, освобождаются от эгоизма. В отличие от тех членов племени, которые мстили при малейшей провокации, мусульмане должны воздерживаться от мести, предоставляя ее Аллаху{853}, и обращаться со всеми мягко и учтиво{854}. В социальном же плане «покорность» ислама достигалась через умение жить в общине. Верующие обнаруживали свою глубокую связь с другими людьми и старались обращаться со всеми так, как хотели, чтобы обращались с ними. По преданию, Мухаммад сказал: «Никто из вас не может быть верующим, если не желает для ближнего то, чего желает себе».

Поначалу мекканский истеблишмент не обращал внимания на умму. Но когда Мухаммад стал проповедовать монотеизм, элита встревожилась, причем больше по причинам меркантильным, чем богословским. Отказ от местных божеств вредил бизнесу и отчуждал племена, которые держали свои тотемы вокруг Каабы и приходили навестить их во время хаджа. Назревал серьезный раскол: на мусульман совершались нападения, умма (все еще лишь небольшая часть курайшитов) подвергалась экономическому и социальному остракизму, и жизнь Мухаммада была в опасности. Когда арабы из Йасриба, аграрной колонии в 350 км к северу, пригласили умму обосноваться у них, это показалось единственно возможным решением. Поэтому в 622 г. около 70 мусульманских семей покинули свои дома и направились в оазис, который назовется аль-Мадинат, или Медина, город Пророка.

Эта хиджра (переселение) из Мекки – шаг чрезвычайный. В Аравии, где племя было высшей ценностью, оставить сородичей и воспользоваться чужим гостеприимством казалось едва ли не богохульством. Само слово «хиджра» намекает на болезненный разрыв: хджр можно перевести как «он отрезал себя от дружеского и любящего общения… перестал… общаться с ними»{855}. Отныне мусульмане будут зваться мухаджирун (эмигранты): это травмирующее переселение станет ключевым для их идентичности. Приняв чужеземцев, с которыми они не имели кровных связей, арабы Медины, обратившиеся в ислам, – ансар (помощники) – также начали дерзновенный эксперимент. Медина была не единым городом, а рядом укрепленных селений, причем в каждом жила своя племенная группа. Были два больших арабских племени – аус и хазрадж – и двадцать еврейских племен, и все они постоянно воевали друг с другом{856}. Мухаммад, как человек посторонний и нейтральный, выступил в роли третейского судьи и инициировал соглашение, которое объединило «помощников» и «эмигрантов» в единое сверхплемя – «одну общину, в которую входили только они», – которое будет давать совместный отпор врагам