Поля крови. Религия и история насилия - страница 191
Некоторые западные аналитики пытаются доказать, что акты террористов-смертников глубоко укоренены в исламской традиции{1609}. Но если так, почему «революционные самоубийства» были неизвестны в суннитском исламе до ХХ в.? Почему более воинственные исламские правительства не использовали данную тактику? Почему от нее отказались и ХАМАС, и «Хезболла»?{1610} Конечно, ХАМАС ссылался на Коран и хадисы, воодушевляя смертников мечтами о рае. Однако акты террористов-смертников были изобретены «Тамильскими тиграми» с Шри-Ланки – националистической сепаратистской группировкой, которой не было дела до религии и которая за два десятилетия взяла на себя ответственность более чем за 260 подобных операций{1611}. Роберт Пейп из Чикагского университета изучил каждую акцию террористов-смертников, совершенную где-либо в мире в период 1980–2004 гг., и пришел к выводу: «Между актами террористов-смертников и исламским фундаментализмом (да и какой-либо религией вообще) почти нет связи». К примеру, из 38 подобных актов в Ливане в 1980-е гг. восемь были совершены мусульманами, три – христианами и 27 – секуляристами и социалистами{1612}. Зато все эти акты объединяет стратегическая цель: «заставить либеральные демократии убрать свои войска с территории, которую террористы считают своей родиной». Таким образом, акты террористов-смертников представляют собой политическую реакцию на военную оккупацию{1613}. Как показывает статистика Армии обороны Израиля, из всех таких актов ХАМАС лишь 4 % были совершены против мирных жителей в самом Израиле: жертвой остальных стали поселенцы на Западном берегу и израильская армия{1614}.
Разумеется, ХАМАС – движение не только национальное, но и религиозное. Просто сочетание этих элементов – сугубо современное новшество. Экзальтированная любовь к отечеству, не имеющая корней в исламской культуре, напиталась мусульманским пылом{1615}. Поэтому исламские и националистические темы идут рука об руку в последних видеопосланиях смертников из ХАМАС. Например, 20-летний Абу Сура начал с традиционного мусульманского призыва: «Это день встречи с Господом миров и свидетельства о его Посланнике». Затем он воззвал ко «всем святым и моджахедам Палестины и всего мира», незаметно перейдя от святых к палестинским националистам, а затем вновь ко всему миру. Мученики проливали кровь
…ради Аллаха и из любви к родине, и за честь этого народа, чтобы Палестина осталась исламской, а ХАМАС остался факелом, освещающим путь всех запутавшихся, измученных и угнетенных, и чтобы Палестина была освобождена{1616}.
Подобно иранцам, палестинцы считали свой джихад против израильской оккупации частью борьбы третьего мира с империализмом. Более того, при всем недовольстве секулярными властями Палестины с ними членов ХАМАС объединяют националистические страсти: и те и другие считают честью умереть за Палестину и ненавидят врага со злостью, которая присуща всякому ультранационалисту во время войны{1617}.
Видеозаписи видеозаписями – в них много клише, а сложно понять, о чем думают террористы-смертники в тот момент, когда направляют грузовики в здание или закладывают взрывчатку на людной площади. Полагать, что они делают это единственно во имя Бога или исламского учения, – значит закрывать глаза на многогранность любых человеческих побуждений. Психиатры-криминалисты, обследовавшие выживших, говорят, что сильным фактором является желание стать героем и достичь загробного блаженства. Кого-то влечет экстаз битвы, дающий жизни цель и смысл, – как мы видели, чувство, близкое к религиозной экзальтации, но не религиозное в собственном смысле слова. Более того, быть может, рядовые члены ХАМАС живут и умирают «не за политику, не за идеологию, не за религию… а за экстатическое братство перед лицом смерти “на пути Аллаха”»
