Напротив, мусульманский фундаментализм часто (хотя и не всегда) выливался в физическую агрессию. И дело не в том, что ислам агрессивнее протестантства: просто у мусульман переход в современность оказался более сложным. До возникновения современного государства в тиглях колониализма во многих мусульманских землях ислам действовал как организующий принцип общества. В 1920 г., после Первой мировой войны и распада Османской империи, Англия и Франция разделили бывшие османские земли на национальные государства западного типа, а прежде чем даровать новым странам независимость, установили там мандаты и протектораты. Однако внутренние противоречия национального государства наделали больше всего бед в мусульманском мире, где не было традиции национализма. Границы, проведенные европейцами, были столь произвольны, что создать национальное «воображаемое сообщество» оказалось чрезвычайно сложным. Скажем, в Ираке, где сунниты составляли меньшинство, англичане назначили суннита править как шиитским большинством, так и курдами на севере. В Ливане 50 % населения были мусульманами и желали тесных политико-экономических связей с арабскими соседями, но христианское правительство, избранное французами, предпочитало ориентироваться на Европу. Ничуть не меньше проблем вызвало разделение Палестины и создание Соединенными Штатами еврейского государства Израиль в 1948 г. Это привело к массовому исходу 750 000 арабских палестинцев. Оставшиеся очутились в государстве, которое было враждебно по отношению к ним. Еще один проблемный фактор: Израиль был секулярным государством, основанным для приверженцев одной из древнейших религий мира. Однако в первые 20 лет его существования израильское руководство было жестко секулярным, а насилие по отношению к палестинцам, войны с соседями и палестинский ответ вдохновлялись не религией, а секулярным национализмом.
Сложности вызвало и разделение англичанами Индийского субконтинента на индусскую Индию и мусульманский Пакистан (1947 г.): получились секулярные государства во имя религии. Жестокий процесс разделения спровоцировал исход более 7 млн человек и смерть еще миллиона человек, которые попытались бежать из одного государства в другое, к своим единоверцам. И в Индии, и в Пакистане колоссальное количество людей не говорили на так называемом национальном языке. Особенно нестабильная ситуация возникла в Кашмире: несмотря на мусульманское большинство, его отдали Индии, поскольку в нем правил индусский махараджа. Это решение англичан поныне вызывает возражения. Произвольность ощущалась и в том, что между восточным и западным Пакистаном пролегли тысяча с лишним километров индийской территории.
В ходе борьбы за независимость (до разделения) индусы оживленно обсуждали возможность физического отпора. Значительную роль здесь играла «Бхагавадгита» – текст, который во многом сформировал коллективную память Индии. Для Индии был важен духовный идеал ахимсы, но в «Гите» можно было усмотреть санкцию на насилие. Однако Мохандас (Махатма) Ганди (1869–1948) не согласился с таким пониманием «Гиты». Он происходил из семьи вайшьев и имел много друзей-джайнов, которые повлияли на его мировоззрение. В 1914 г., поработав адвокатом в Южной Африке, где он добивался отмены законов, дискриминирующих индийцев, Ганди вернулся в Индию и включился в борьбу за самоуправление. Он возглавил Индийский национальный конгресс и разработал уникальный метод ненасильственного сопротивления колониальным властям. Помимо индусской религиозной традиции на него повлияли Нагорная проповедь, трактат Льва Толстого «Царство Божие внутри вас», очерки «Последнему, что и первому» Джона Рескина, а также эссе Генри Дэвида Торо «О гражданском неповиновении».
В центре воззрений Ганди лежала концепция, которую впервые высказали «Упанишады»: все живые существа – проявления Брахмана. Поскольку в каждом есть одно и то же священное начало, насилие противоречит метафизической природе вселенной. Это глубокое представление о единстве сущего бросало вызов агрессивному сепаратизму и шовинизму национального государства. Мирный отказ Ганди повиноваться эгоистической черствости британского режима основывался на трех принципах:
