Поля крови. Религия и история насилия - страница 109

Крестоносцы сделали антисемитское насилие хронической болезнью в Европе: всякий раз, когда начинался крестовый поход, первой жертвой становились евреи по соседству. Впрочем, не только религиозные убеждения провоцировали эти гонения. Действовали и социальные, политические, экономические факторы. В городах Рейнской области начинала развиваться рыночная экономика, которая впоследствии заменит аграрную цивилизацию. Эти города находились на ранней стадии модернизации. А подобные трансформации всегда обостряют социальные отношения. После гибели Римской империи городская жизнь пришла в упадок, торговля почти замерла, а класс купцов исчез{972}. Однако к концу XI в. увеличение производительности привило аристократам вкус к роскоши. И чтобы удовлетворить их потребности, из крестьянства выделился целый класс специалистов: каменщиков, ремесленников и купцов. Последующий обмен деньгами и товарами привел к возрождению городов{973}. Нелюбовь знати к «выскочкам» из низов, которые обретали достаток (аристократы считали, что лишь они вправе жить подобным образом), также подливала масла в огонь жестокости германских крестоносцев, поскольку евреи в особенности ассоциировались с этими тревожными социальными изменениями{974}. В городах Рейнской области горожане десятилетиями пытались стряхнуть с себя феодальные обязанности, которые тормозили торговлю. Однако епископы, правившие в тех местах, относились к торговле чрезвычайно консервативно{975}. Существовали и трения между богатыми купцами и бедными ремесленниками. И когда епископы пытались защитить евреев, горожане победнее нередко участвовали с крестоносцами в погромах.

Помимо религиозного рвения крестовые походы всегда стимулировались и социально-экономическими причинами. Эти походы особенно воодушевляли более молодых рыцарей, которые были рады возможности завершить военную подготовку вольными скачками в поисках приключений{976}. Натасканные на насилие, эти странствующие рыцари были свободны от уз оседлой жизни, и именно их беззаконием вызывались некоторые зверства крестовых походов{977}. Первые крестоносцы происходили в основном из северо-восточной Франции и западной Германии, опустошенных многолетними наводнениями, эпидемиями и голодом, и попросту желали покончить со своим невыносимым существованием{978}. И конечно, к походам примкнуло немало авантюристов, грабителей, монахов-отступников и бандитов. И влекли их мечты о богатстве и удаче, а не только «беспокойное сердце»{979}.

Вожди первого крестового похода, снаряженного осенью 1096 г., преследовали разные цели. Боэмунд Тарентский (южная Италия) имел совсем маленький феод и не делал секрета из своих мирских амбиций: он откололся от крестоносцев при первой же возможности, став князем Антиохии. Его племянник Танкред нашел в походе ответ на свою духовную дилемму. Дело в том, что ранее он «сгорал от беспокойства»: как примирить свою военную профессию с Евангелием? Не лучше ли уйти в монахи? Но как только он услышал проповеди папы Урбана, «глаза его открылись, и родилась отвага»{980}. Готфрида Бульонского воодушевлял клюнийский идеал, который усматривал в сражении с врагами Церкви духовное призвание. Его брат Балдуин всего лишь хотел славы, благополучия и земли на Востоке.

Тяжелый опыт похода быстро изменил их взгляды и ожидания{981}. Доселе многие крестоносцы даже не покидали свои деревни. Теперь они оказались за тысячи километров от дома, вдали от всего, что знали, да еще в окружении опасных врагов на чужой земле. Завидев Таврские горы, многие были парализованы ужасом, взирая на высокие кручи «в великом унынии и заламывая руки, ибо были очень испуганы и несчастны»{982}. Турки же придерживались тактики выжженной земли, поэтому питаться было нечем. Более бедные солдаты мерли как мухи. Согласно хронистам, во время осады Антиохии: