Прошло довольно много времени. И вдруг это произошло, как разрыв снаряда, отчего оба даже покачнулись. Гуманоид говорил с ними.
— Кто вы и откуда вы пришли, плоские существа?
— Плоские существа? — возмущенно воскликнул Дал.
— Тихо! — сказал Золтан. — Пусть говорит…
— Сначала мы подумали, что ваше появление — какой-то новый рекламный трюк, переданный неизвестным нам способом. Но сейчас мы видим, что вы живые, вы убили одного из нас, и вы украли у нас Ключ.
Золтан передал вопрос:
— Как мы можем вас убивать, если вы и так мертвые?
Пошли помехи, затем спутанные, неясные мысли, потом:
— Что дает вам основание думать такую чушь?
— Мы пришли из мира Жизни. Кем вы еще можете быть, кроме как мертвыми?
— Мир Жизни — это здесь. Царство объема. Вы же — плоские существа, полуживые объекты. Отдайте нам Ключ.
Золтан окинул задумчивым взглядом белую кирасу и прервал контакт. Затем установил связь с человеком в черных доспехах.
— С кем вы, плоские существа? — спросил тот.
— Посмотрим, — уклончиво ответил Золтан. — Мы владеем Ключом. Вы хотели бы его иметь?
Солдат сделал шаг вперед; Дал поднял свой меч. Солдат отступил.
— Да, — сказал он. — Да, конечно.
— Кому принадлежит Ключ?
— Нам!
Золтан вернулся к первому.
— Кому принадлежит Ключ?
— Нам!
— Кто-то из них лжет, — сделал заключение Золтан. — Мы оставим Ключ у себя.
Дал в отчаянии повернулся к Золтану:
— Мы ошиблись. Мы вовсе не в царстве Смерти.
Черные и белые о чем-то совещались между собой, но ничего не было слышно.
— Подождите, — ответил Золтан. — Почему вы думаете, что мертвые должны сохранить воспоминания о своей предыдущей жизни, о нашей жизни? Ведь если эти воспоминания у них отсутствуют, если они обрели здесь новую форму существования, то как они могут мыслить иначе? Самый великий лжец — это мертвец, который, утверждает, что он мертв. Истинный, откровенный мертвец или молчит, или говорит, то он жив. Все в мире возвращается на круги своя, и только мертвые не возвращаются никогда. Искать их нужно там, где они живут, чем мы сейчас и занимаемся.
Один белый и один черный войны приблизились; оба были без оружия. Сначала Золтан поймал мысли белого.
— Мы посланцы, — сказал он, затем показал на своего спутника, — а это падшие, отверженные.
Золтан взглянул на Дала.
— Это похоже на все древние религии, — быстро сказал он. — Мы были свидетелями борьбы ангелрв и демонов. Видимо, в давние времена что-то просочилось из их мира в наш или наоборот, Возможно, это была случайная телепатическая связь.
— В настоящее время вы находитесь в тюрьме для отверженных, — продолжал тем временем посланец, — а ключ, который сейчас у вас — это ключ от тюрьмы. Верните его нам, иначе мы возьмем его силой.
— А что вы сами здесь делаете? — спросил Золтан.
— Они взбунтовались и перебили охранников. Вы здесь чужие. Возвращайтесь в свой плоский мир, а нам отдайте Ключ.
— Довольно, — сказал Золтан. — Ваше оружие слишком слабое для нас. Мы согласны вернуть вам ключ, но только в обмен на что-нибудь стоящее.
Дал повернулся к Золтану.
— Сейчас или никогда. Подключите меня.
Он изо всех сил представил себе лицо Каллы, ее голос, ее мысли, которые он знал, как никто другой.
— Обеспечьте нам контакт с образом, который мы только что показали, — перевел Золтан.
Как будто глухая стена встала перед ними, а затем:
— У нас есть ваша машина, этот плоский корабль. Мы вернем его, если вы дадите нам ключ.
— Он отклонил просьбу, — сказал Далу Золтан. — Это хороший знак. В противном случае он сказал бы, что не знает. — И снова обратился к посланцу. Я уже сказал, что нам нужно. Или это, или ничего. Мы вернем себе корабль сами, и ключ останется у нас.
— Будьте осторожнее. У нас есть и другое оружие.
— В самом деле? Прекрасно. Покажите-ка его нам!
Посланец отступил назад, затерявшись в толпе. Тогда Золтан обратился к воину в черном.
— Итак, вы падшие, отверженные, — сказал он. — Отверженные от чего? А эти другие, посланцы, кто и куда их послал?
— Нас отвергла страна посланцев. А сами посланцы утверждают, что они эмиссары Всемогущего.
— Вот увидите, так или иначе, но мы еще услышим про бога, — сказал Золтан Далу, — Однако никто нам его не покажет, ни здесь, ни в Лассении.
