Когда Марк внезапно замер, оказавшись на гребне высокой волны, Элизия с томительным криком содрогнулась. Марк застонал и что-то неразборчиво прошептал ей на ухо, а потом они вместе, крепче прижавшись друг к другу, перевалили через невидимый край и заскользили вниз, где их поглотила обжигающая пучина необъяснимых восторгов.
Наконец мягкая волна с тихим плеском вынесла влюбленную пару на берег пронзительно-сладостной усталости. И когда новобрачная, пережившая за последние несколько недель много невзгод и потрясений, забылась легким сном, Марк смотрел на нее и все никак не мог поверить своему везению – ведь он завоевал хозяйку Рокстона.
* * *
В зале, из которого всех выдворили, осталось трое заговорщиков, едва различавших друг друга в отблесках гаснущего пламени очага.
– Теперь, когда Черный Волк взял себе в жены наследницу, на что мы можем надеяться? – вслух поделился своими сомнениями Данстан, досада которого возобладала над опасением разозлить опасного графа.
Джервейс, сохранявший молчание, раздраженно взглянул на толстяка, сидевшего по другую сторону единственного стола, оставленного посреди пустого пространства. Стояла глубокая ночь, и в запасе оставалась только еще одна, а это означало, что время быстро и неумолимо приближалось к важнейшему событию.
– Вы глупцы. – От одного взгляда на бесполезных помощников Беллем, никогда не отличавшийся добрым нравом, окончательно изошел злобой. – На данном этапе от наследницы было бы мало толку для нашего дела.
– Тогда зачем же мы сегодня… – Джервейс не договорил, стушевавшись под яростным взглядом графа.
– Союз, заключенный сегодня, мог бы значительно сберечь нам время или дать достаточно воинов. Однако до завтрашнего дня осталось слишком мало часов, чтобы это родство принесло больше пользы, чем забот.
– Но не имея выхода на побережье перед замком, – Джервейс робко задал следующий вопрос, слишком важный, чтобы оставить его невысказанным, – разве мы сумеем выполнить приказ герцога Роберта и быть наготове, как он того ожидает?
Беллем скривился в зловещей ухмылке.
– Мы отвлечем Черного Волка и его сторонников, напав на них с западной стороны. Они будут вынуждены защищаться и оставят восточное побережье почти без охраны. Таким образом мы окажем герцогу помощь, которую он требует от нас.
– А потом мы сомнем отряд Черного Волка, когда он попадет в тиски между нашим войском и прибывающими силами герцога.
– Можете разгромить его отряд, – прошипел Беллем. – Можете даже взять себе его друга, который сегодня хотел напасть на меня… но сам Волк мой. – Под пристальным злобным взглядом Беллема его слабые соратники сникли и не посмели возразить. – Я расправлюсь с Марком Валбо собственной рукой.
Пробудившись от первых шорохов в замке, означавших начало нового дня, Элизия улыбнулась незнакомой радости – проснуться в теплой кровати рядом с любимым. Когда она сонно придвинулась к твердой мускулистой груди, сильные руки тут же обхватили ее и прижали еще крепче.
Охнув от притворной боли, Элизия отстранилась и, приподнявшись на одном локте, с возмущением уставилась на своего поразительно красивого мужа.
Но Марка не провели карие глаза, пылавшие вовсе не от обиды. Он разгладил пальцами морщинку между тонкими бровями и в ответ на мнимое страдание неженки-новобрачной обворожительно улыбнулся.
Элизия поддалась его чарам, и в ней вспыхнули воспоминания о прошедшей бурной ночи, от которых кровь побежала быстрее и исчезли последние остатки рассудительности.
Марк внимательно вглядывался в прелестное лицо с тонкими чертами, обрамленное черным облаком локонов, прежде чем запустить пальцы в их шелковые пряди и придвинуться к ее губам, чтобы осыпать их короткими дразнящими поцелуями.
Когда спустя минуту Марк отодвинулся, Элизия смело прильнула к нему опять, и он снова поцеловал ее, на этот раз более долгим поцелуем, а она крепко прижалась всем телом к его твердым мускулам. Страсть опалила их своим ветром, который подхватил и унес влюбленных в самый центр бури, а потом опустил добровольные жертвы в жаркое пламя любовного восторга.
Неизвестно, сколько прошло времени, прежде чем Элизия и Марк почувствовали, будто парят в сладостной дымке бездумного удовольствия. Внезапно в их покой вторгся холодный страх действительности, рассеявший нежный туман неги.
