По лицу Кроковского гетман видел, что тот очень сомневался в искренности его слов, но это Мазепу ничуть не волновало.
— А теперь, отче, отпочинь перед завтрашней дорогой. Да и я прилягу, может, удастся немного поспать. Совсем хворобы и старые раны замучали, отняли до конца былую казацкую силушку. Будь иначе, давно примчался бы к Государю со своими полками и сражался бы со шведами. Доброй ночи, отче...
* * *
Царь раздраженно бросил на стол трубку, вскочил со стула. Заложив руки за спину, принялся мерить длинными шагами комнату. Целый день в седле и на ногах, устал чертовски, а вот заставить себя сидеть за столом не мог — отчего-то вбил в голову, что при ходьбе и мысли бегут проворнее, и нужные решения находятся куда быстрее.
Но, наверное, причина его нелюбви к даже недолгому пребыванию за столом заключалась совсем в другом. Прежде всего человек конкретного дела, он привык больше находиться в движении, нежели спокойно сидеть за столом, даже занимаясь деловыми бумагами. Кипевшая в нем неуемная энергия все время требовала выхода, и лучше всего это удавалось, когда он сочетал работу ума с какой-либо физической нагрузкой.
Петр шагнул к окну, окинул взглядом окружившее Витебск сплошное зеленое море. Где-то совсем недалеко по таким же дремучим белорусским лесам движется армия короля Карла. Где-то... Знать бы точно, где, по каким дорогам, куда направляется. Так нет, не дано сего знать, хотя сколько партий разведчиков отправлял он сам и Меншиков на поиски вторгнувшегося в пределы Белой Руси шведского воинства. Неизвестна также численность неприятельской армии, количество орудий, соотношение полков пехоты и кавалерии, кто из шведских генералов чем командует.
Однако не это, совсем не это заставило короля Карла волком красться по дебрям и болотам, организовав сторожевое охранение своей армии так, что к ней не могли приблизиться ни русские разведчики, ни казачьи разъезды, ни даже лазутчики из местных жителей, которым русское командование обещало большие деньги за сведения о неприятеле. Главное, что заставляло шведского короля держать в тайне маршрут движения своей армии, это желание заставить Петра распылить свои силы, держать их разбросанными по России, Белорусии, Украине. Ведь из лесов, где сейчас находилась армия Карла, он мог направиться на Москву двумя путями — через Смоленск и через Украину, соединившись заодно на ней с войсками своего польского союзника Лещинского.
Вот и вынужден Петр, пребывая в неведении о планах Карла, прикрывать оба эти пути, не забывая одновременно и о других союзниках шведов — турках и татарах, которые могут оказать поддержку вторгнувшемуся на Украину королю, зажав вместе с поляками с трех сторон — с запада, севера и юга — расположенные на Гетманщине [3] русские войска. Тогда туго, ох как туго пришлось бы и полку Анненкова, и расквартированным в Киеве солдатам князя Дмитрия Галицына, которым пока успешно удается беречь покой на южном фланге русской армии, не допуская на Украину ни полков Станислава Лещинского, ни чамбулы турок и крымчаков.
А тут еще болела голова за новую столицу, которую Петр начал возводить на Неве. Совсем рядом с ней расположился с сильным войском один из лучших генералов Карла Любекер, а под Ригой с полнокровным корпусом стоял ее генерал-губернатор граф Левенгаупт. Что стоило королю двинуться не на восток или юг, а на север, соединиться с Любекером и Левенгауптом и сильным ударом свести на нет все успехи, достигнутые Петром на Балтийском побережье? Правда, лазутчики из Лифляндии доносили, что Левенгаупт стал собирать огромный обоз с провизией и боевыми припасами и начал приводить в порядок ведущие в Белоруссию дороги. Однако почему все это не может быть хитростью многоопытного Левенгаупта, желающего отвлечь внимание противника от истинных планов своего короля?
Хитрость это или нет покажет время, а покуда, стремясь не угодить впросак при любом возможном маневре Карла, Петр с частью русской армии, в том числе любимым гвардейским Преображенским полком, занял Витебск, превратив его в свою штаб-квартиру, а в местечке Дзенцеловичи с остальными войсками расположился князь Меншиков. К нему из России подходили вновь сформированные полки, и нанятые на русскую службу офицеры-иноземцы нещадно их муштровали, готовя из рекрутов будущих достойных противников солдатам первоклассной шведской армии.
