Лафоты и колеса тяжелой артиллерии постоянно ломались. Мортиры стреляли камнями – бомбы несоответствовали калибру орудий. Саксонские инженеры, присланные Августом, вяло вели осаду. Обстрел Нарвы начался только 16 октября. У солдат нехватало продовольствия, а подвезти их мешала осенняя распутица. Наступала зима. Отсталость русской армии от требований военного искусства того времени была очевидна, и комендант Нарвы А. Горн просто расхохотался над русским предложением о капитуляции. 2000-ный нарвский гарнизон имел большие запасы продовольствия.
Нарва и Иван-город были соединены мостом. Чтобы взять крепость, необходимо было захватить Иван-город и разрушить мост, чтобы гарнизон Нарвы не мог отступить в Иван-город.
16 октября авангард шведской армии столкнулся с конницей Б. Шереметева, который отступил ближе к Нарве, не определив численность шведских войск. Через месяц конница Б. Шереметева вошла в расположение русского лагеря. Петру донесли, что шведская армия находится в одном переходе от русского лагеря, однако Петр не знал, что это сам Карл XII.
18 ноября Петр уехал из армии в Новгород. Историки говорят о двух объяснениях – Петр был абсолютно уверен в победе, и Петр был абсолютно уверен в разгроме – и не захотел рисковать. Личная смелость Петра была хорошо известна, просто в случае его плена и гибели все реформы и преобразования в России были бы остановлены и царь не захотел рисковать.
В Журнале Петра Великого осталась запись: “Против 18 числа государь пошел от армии в Новгород для того, чтобы идущие остальные полки побудить к скорейшему приходу под Нарву, а особливо, чтобы иметь свидание с королем польским. По отступлении того от Риги ради совета об общих намерениях, и для того и генерала-фельдмаршала Головина, который был первым министром у политических дел, изволил взять с собою, а команда над войском поручена герцогу Де Круа, и генерал-комиссару князю Якову Долгорукову.”
Осадные укрепления русских вокруг Нарвы были построены с учетом удара с запада и с тыла – ко встрече со шведской армией подготовились. К поражению русских привели не внезапность появления и боевое мастерство шведов, а слабая подготовка русских солдат, которых сутки не кормили перед сражением, грубые просчеты и упущения генералитета армии – как русского, так и иностранного. К. Медем писал: “Русское войско смотрело тогда на иностранцев вообще с подозрением. Оно не могло пытать ни малейшей доверенности к начальникам, только что прибывшим из-за моря и не знающим ни одного слова по-русски. Генералы наши, еще не привыкшие к строгой дисциплине и, завидуя власти герцога Де Кроа, со своей стороны не только не старались внушить войскам доверенности к главному начальству, но еще содействовали сами весьма много к большему ее ослаблению.
Там, где нет доверенности к распоряжениям начальства, там вместе с надеждой на успех теряется и нравственная сила, и сверх того, редко исполняются с точностью приказания. Каждый подчиненный, не доверяя благоразумию своего начальника, полагает, что он в состоянии понимать дело лучше других и следовательно может исправить предписанное. Без нравственной силы войск и без строгого исполнения распоряжения начальства, успех в действиях и тогда даже невозможен, когда войско доведено до возможного совершенства. Тем более невозможно было ожидать его от тогдашней русской армии, которая состояла из рекрутов и в первый раз вступила в дело по правилам европейской тактики, совершенно для нее чуждой.”
19 ноября 1709 года 10000 шведских солдат при 40 орудиях с королем Карлом XII во главе встали против русских войск – 21 батальон пехоты и 47 эскадронов кавалерии были готовы к атаке.
Карл XII лично провел рекогносцировку и решил направить свой удар на фланги русской армии – наиболее сильно был укреплен центр, а король хотел прижать русских к Нарве и сбросить в реку Нарову, через который был сделан только один мост. Карл XII не обратил внимания, что именно там стояли преображенцы и семеновцы. Шведы атаковали по всему фронту. Историк В. Панов писал о Нарвском сражении:
