Полоцкая земля (очерки истории Северной Белоруссии в IX–XIII вв.) - страница 5

Е. Р. Романов (Витебск, Могилев)[56], труды их получили широкую известность, или народных училищ: К. Т. Аникиевич (с. Ивановка Витебской губ.), И. Горбачевский (Крейцбург Витебской губ.), помогавшие Е. Р. Романову в поле и потом писавшие интересные работы[57]. Кроме того, были просто любители, многие из которых занимались серьезными раскопками[58]. Упомянем, наконец, деятельность некоторых педагогов Полоцкого кадетского корпуса, широко интересовавшихся местными древностями[59]и активно помогавших развитию археологии[60].

Создание Белорусской Академии наук и Института белорусской культуры в послереволюционные годы дали толчок новым археологическим исследованиям. Здесь прежде всего следует упомянуть труды крупнейшего советского археолога А. Н. Лявданского (1893–1941)[61], таланту и исключительной энергии которого белорусская наука обязана своим быстрым развитием. Переключившись с раскопок курганов на исследования поселений, ученый обследовал Смоленщину, почти все области БССР, входившие тогда в Советский Союз. Он открыл, что почти вся территория Белоруссии на рубеже нашей эры была заселена балтийским населением, оставившим городища со штрихованной керамикой, и наметил в общих чертах другие культуры, распространенные в Белоруссии в I тысячелетии н. э. Датировки памятников, предложенные А. Н. Лявданским, до настоящего времени почти не поколеблены. Группой археологов во главе с А. Н. Лявданским было выпущено довольно много книг по белорусской археологии, где основное внимание было уделено публикациям памятников. Первостепенное значение для науки эти труды сохранили и до наших дней[62].

В послевоенные годы (с 1945 г.) работы по археологическому изучению Белоруссии были возглавлены К. М. Поликарповичем. Древности территории Полоцкой земли изучались А. Г. Митрофановым (городища штрихованной керамики и западнодвинские городища), В. Р. Тарасенко (раскопки Минска в 1945–1951 гг.), Э. М. Загорульским (раскопки Минска, 1957–1961 гг.), М. К. Каргером и группой белорусских археологов (Г. В. Штыховым и др. в Полоцке), автором этой книги (Браслав — 1955–1956 гг., Друцк — 1957–1965 гг., Мстиславль — 1959–1964 гг.), В. Н. Кузнецовым (Витебский музей, небольшие исследования городища Жуково II Езерищанского р-на Витебской обл. в 1955 г.)[63].

Письменные источники, созданные в собственно Полоцкой земле, до нас не дошли, мы можем лишь догадываться об их существовании, судя по отрывкам, сохранившимся в других древнерусских летописях, и по свидетельству В. Н. Татищева, державшего в руках Полоцкие летописи (об этом см. ниже).

Главным источником по истории Полотчины остается Киевско-новгородское летописание, представленное так называемой начальной летописью Нестора в двух последних редакциях «Повести временных лет», а также Ипатьевской и частично Новгородской первой летописями[65]. Некоторые оригинальные сведения сохранила и Лаврентьевская летопись, однако их здесь немного[66]. Естественно, что все сообщения перечисленных источников— неполны, отрывочны: летописцев Киева и Новгорода эпохи феодальной раздробленности мало интересовала окраинная Полоцкая земля.

Наш первый летописный свод «Повесть временных лет», написанный, как известно, Нестором около 1113 г. и отредактированный около 1116 и 1118 гг., содержит довольно много сообщений о Полоцкой земле. Ранние сведения ее особенно отрывочны и наименее достоверны. Они написаны, вероятно, по слухам и преданиям. Рука современника обнаруживается лишь в изложении событий XI в. (например, статья 1044 г., где летописец сообщает, что Всеслав носит «язвено» на голове и до сего дня». Как первоначально указывал К. Н. Бестужев-Рюмин, а позднее подробно разработал А. А. Шахматов