Полоцкая земля (очерки истории Северной Белоруссии в IX–XIII вв.) - страница 16
Коротко упомянем еще подобные курганы в группах, более удаленных от Полоцка. У дер. Поречье вместе с сожжением в овальном кургане обнаружена арабская монета X в., что позволяет датировать нам подобные курганы именно этим временем (или самым началом XI в.). Трупосожжение в них совершалось на стороне и затем помещалось либо в основании насыпи, либо в самой насыпи[172]. Такие же курганы встречены и в Черневичах (группа VII) Диснинского у., и автор раскопок склоняется к той же дате[173]. При трупосожжении у Богдановского оз. бывшего Сенненского у.
Е. Р. Романов обнаружил также монету X в.[174], а у дер. Вядец раскопал курган с трупосожжением без вещей[175]. Круглые курганы с «поздними» трупосожжениями с кострищами на грунте или в насыпи обнаружены и южнее. В дер. Синчуки под Друцком в насыпи курганов найдены трупосожжения, совершенные на стороне. Курганы с сожжением на материке известны и под Витебском (Лятохи), еще восточнее — в Казимирово под Суражем и далее — в Смоленщине, Соломеречье под Заславлем.
Нам осталось определить территорию сплошного распространения интересующих нас памятников в Белоруссии. Не касаясь Правобережья Припятского Полесья, памятники которого принадлежат территории более южной, отметим, что курганы с трупосожжением массово представлены в Белоруссии, в ее восточной части за Днепром, где они оставлены радимичами[176], в ее западной части, где они принадлежат восточнолитовским племенам[177]и, наконец, в области Северной Белоруссии, где, как предполагал еще В. В. Завитневич, их южная граница проходит в районе верховьев Березины (севернее зоны его исследования)[178]и, как мы теперь знаем, севернее линии, соединяющей Минск (несколько южнее Борисова и Друцка) с Оршей[179]. Южнее этой линии трупосожжения встречаются значительно реже, в большинстве случаев содержат гончарные горшки и являются, следовательно, сравнительно поздними, что крайне важно для понимания направления заселения Полоцкой земли славянскими племенами. Наиболее древние курганы с сожжением, как мы видели, распространены ближе к Полоцку: по нижнему течению р. Ушачи (Рудня, Бездедовичи и др.) и на правобережье Западной Двины (Боровые). Здесь распространены длинные курганы, удлиненные (точнее — овальные и четырехугольные в плане), курганы с сожжением в насыпи и с вещами, аналогии которым (как и погребальному обряду) следует искать прежде всего в одновременных и предшествующих погребениях литовских древностей (главным образом в восточнолитовских курганах), а также в уже исследованных длинных курганах Смоленщины. Датируются эти ранние курганы Полотчины, по-видимому, VIII(?) — IX вв. Курганы с сожжением IX–X вв. распространены значительно шире и охватывают Полоцкую землю полностью. В некоторых случаях они сохраняют прямоугольность плана и обряд погребения в насыпи, но их лепные урны уже несколько иных форм, приближаются к формам сосудов раннегончарных.
На окраинных территориях Полотчины (Поречье, Черневичи, Синчуки и др.) встречаются и гончарные урны (рис. 6). Значительно меняется инвентарь, псе более приобретающий древнерусские черты (например, бубенчики с крестообразной прорезью из Рудни и т. д.). Влияние Прибалтийских племен, если и чувствуется, то не в такой степени и всего более в районе Западной Двины. Аналогии теперь нужно искать не в литовских древностях, а в Люцинском, Нукшинском и других латышских могильниках, т. е. в древностях латгальских племен, с которыми местное население связывают теперь не родственные (по происхождению), а, очевидно, торговые связи, обмен. Поздние курганы с сожжением, сочетающие как лепные, так и гончарные урны, принадлежат тому переходному периоду идеологии, когда многие роды начинают хоронить покойников несожженными, ставя им в могилу по традиции то лепные, то гончарные горшки, то и те и другие вместе. Период этот принято связывать с постепенным проникновением в деревню христианских миссионеров и датировать второй половиной X — началом XI в.