И только тогда она повернулась ко мне, улыбнулась и сказала, что приглашает на чашку кофе. Я, конечно, слегка напрягся: понятное дело – родители, вопросы, ответы. Но она ободряюще подмигнула – мол, не робей. И я следом за ней полез из машины.
Родители, как же! Никого у нее дома не было – все на даче под Клином.
Короче: мы, считай, шесть часов подряд не вылезали из постели. Вставали, только чтобы сходить в холодильник за новой порцией жратвы и колы. Спали чуть-чуть, урывками. И снова – полный вперед. Она меня просто заездила, честное слово. Так что когда в начале пятого я снова уселся за руль, то был выжат как лимон. Словно провел тренировку по полной программе, потом спарринг и вдобавок пробежал десятикилометровый кросс. Поэтому обратно я ехал со скоростью восемьдесят, не больше – руки и ноги тряслись мелкой дрожью.
Приехав, я загнал машину в гараж, тишком пробрался к себе в комнату и завалился спать. Продрых почти до половины девятого. А когда встал, то тут же покатил в райцентр звонить по телефону. Алене, кому же еще? Можно было, конечно, заказать разговор из дома. Но пока еще его дождешься. А в Алпатове можно звонить по жетонам из автомата. Я потихоньку вывел за калитку велосипед и поехал. Снова машину у батьки не стал просить – это было бы полной борзотой. Тем более что до почтамта рукой подать. Пятнадцать минут на велике.
Я наболтал на половину своей стипендии, не меньше. А когда наконец повесил трубку, то понял, что влюбился по уши. Елки-палки – первый раз в жизни!
Вот почему по дороге домой у меня было клевое настроение.
Я весело крутил педали – откуда только снова силы взялись – и катил по улицам райцентра к станции; там через поле, потом железнодорожный переезд – вот тебе и наш поселок. Было тихо, редкие прохожие шагали по тротуарам, освещенным фонарями. Скоро я миновал райцентр и в гордом одиночестве попылил к переезду по разбитой дороге.
Надо мной плыла луна. Она была багрового цвета – наверное, к дождю. Но все равно – ночь была великолепная. Луна сказочная, лес волшебный, а мир безграничный. И все после этого телефонного разговора. Дорога, правда, была на редкость хреновая. Я по возможности старался объезжать ямы и бугры, но попробуй их все обогни! Это ж в цирке надо работать!
И в конце концов я влетел: попал в такую дырищу в асфальте, что внутри у меня что-то хрястнуло, а зубы звонко лязгнули. Я резко затормозил и услышал позади себя тихий шип. Это выходил воздух из пробитого колеса.
Я выругался и слез с велосипеда.
Заднее колесо спустило. Но даже эта досадная неприятность не смогла испортить отличного настроения. Да и до поселка, в общем-то, оставалось всего ничего: на взгорке за железнодорожным переездом виднелись огни домов. Так что и пешком можно дойти, просто ведя велосипед. Станция была немного в стороне. Туда подъезжала электричка – я услышал, как она засвистела на подходе к платформе. Едва я ухватил велосипед за руль, как краем глаза заметил движение по краю поля, которое простиралось за придорожной канавой до самого леса. В лунном свете трудно было разобрать, что же такое там двигалось. Я присмотрелся. Вроде как человек. Я остановился.
Точно, человек. Какой-то загулявший мужик пробирался полем к дороге. Шел прямиком ко мне, пригнувшись – наверное не видел, что там под ногами. Потом остановился метрах в десяти. Я призывно махнул рукой и позвал:
– Эй!.. Эй, друг?! Ты чего, не бойся!
Вечная проблема: из-за моего роста и комплекции люди меня иногда побаиваются. Особенно когда, как сейчас, темно – хоть глаз выколи. Да и времена нынче такие – народ у нас стал жутко зашуганный.
– У велосипеда колесо спустило. Лишнего не найдется? – пошутил я. Так, на всякий случай, чтобы тот перестал бояться.
Мужик помедлил и двинулся к дороге, убыстряя шаг.
И тут время остановилось, а все вокруг мгновенно превратилось в кошмарный сон наяву. Потому что мужик выпрямился. И теперь в холодном лунном свете на меня надвигалась безобразная лохматая фигура невероятного роста. На огромной башке торчком стояли острые уши. Эта тварюга выскочила прямо напротив меня на край широкой канавы, на ходу поднимая широкие лапы с огромными сверкающими когтями. Глаза у него пылали, как раскаленные угли – алым цветом.
