Полное собрание стихотворений - страница 19

Шрифт
Интервал

стр.

За ними и счастье, и прелесть любови,
И славы призрак.
Как слушал Ла’ертид, привязанный к мачте,
Волшебные песни Скилийских Сирен
И тщетно к ним рвался — упрямые верви
Держали его, -
Так я, твоей лирой печально пленяясь,
Вотще порываюсь к святым высотам,
Знакомым бывало, и в робкие струны
Напрасно звучу.
Напрасно у неба прошу вдохновений:
Мне путь на родную страну возбранен,
И глас мой подобен унылому гласу,
Жестоким стрелком
Подстреленной птицы, когда завывают
Осенние ветры и к теплым странам
Веселою стаей при кликах несутся
Подруги ее.

1820

К ЛАСТОЧКЕ

Что мне делать с тобой, докучная ласточка!
Каждым утром меня — едва зарумянится
Небо алой зарей и бледная Цинтия
Там в туманы покатится, -
Каждым утром меня ты криком безумолкным
Будишь, будто назло! А это любимое
Время резвых детей Морфея, целительный
Сон на смертных лиющего.
Их крылатой толпе Зефиры предшествуют,
С ним сам Купидон летает к любовникам
Образ милых казать и счастьем мечтательным
Тешит жертвы Кипридины.
Вот уж третью зарю, болтливая ласточка,
Я с Филидой моей тобой разлучаюся!
Только в блеске красы пастушка появится
Иль Психеей иль Гебою,
Только склонит ко мне уста пурпуровые
И уж мой поцелуй, кипя нетерпением,
К ним навстречу летит, ты вскрикнешь — и милая
С грезой милой скрывается!
Ныне был я во сне бессмертных счастливее!
Вижу, будто бы я на береге Пафоса,
Сзади храм, вкруг меня и лилии,
Я дышу ароматами.
Взор не может снести сиянья небесного,
Волны моря горят, как розы весенние,
Светлый мир в торжестве и в дивном молчании,
Боги к морю склонилися. -
Вдруг вскипели валы и пеной жемчужною
С блеском вьются к берегам, и звуки чудесные
Слух мой нежат, томят, как арфа Еолова,
Я гляжу — вдруг является…
Ты ль рождаешься вновь из волн, Аматузия?
Боги! пусть это сон! Филида явилася
С той же лаской в очах и с той ж улыбкою -
Я упал, и, отчаянный,
«Ах, богиня! — вскричал, — зачем обольстить меня?
Ты неверн’а, а я думал Филидою
Век мой жить и дышать!» — «Утешься, обманутый,
Милый друг мой! (воскликнула)
Снова в наших лугах Филида, по-прежнему
В свежих к’удрях с венцом, в наряде пастушеском -
Друг, утешься, я все…» Болтливая ласточка,
Ты крикунья докучная,
Что мне делать с тобой — опять раскричалася!
Я проснулся — вдали едва зарумянилось
Небо алой зарей, и бледная Цинтия
Там в туманы скатилася.

1820

ЭПИТАФИЯ

Завидуйте моей судьбе!
Меня счастливцы не искали,
Я век не думал о себе,
А не видал в глаза печали.

1820

РУССКАЯ ПЕСНЯ (Ах ты, ночь ли)

Ах ты, ночь ли,
Ноченька!
Ах ты, ночь ли,
Бурная!
Отчего ты
С вечера
До глубокой.
Полночи
Не блистаешь
Звездами,
Не сияешь
Meсяцем?
Все темнеешь
Тучами?
И с тобой, знать,
Ноченька,
Как со мною,
Молодцем,
Грусть злодейка
Сведалась!
Как заляжет,
Лютая,
Там глубоко
На сердце -
Позабудешь
Девицам
Усмехаться,
Кланяться;
Позабудешь
С вечера
До глубокой
Полночи,
Припевая,
Тешиться
Хороводной
Пляскою!
Нет, взрыдаешь,
Всплачешься,
И, безродный
Молодец,
На постелю
Жесткую
Как в могилу
Кинешься!

1820 или 1821

КРЫЛОВУ

Уж не тот поэт беспечный,
Товарищ резвых светлых дней,
Когда Эрот и Бассарей
Мне говорили: друг мы вечны!
Пусть дни и годы скоротечны,
Но мы с тобой — люби и пей!
Они ушли, лета златые,
Когда от чаши круговой
Эрот, хариты молодые
И смехи шумною толпой
Меня влекли к ногам Эльвиры.
Крылов, в то время голос мой,
Под звуки вдохновенной лиры,
Непринужденно веселил
Веселостью непринужденной.
А ныне твой поэт, лишенный
Неопытных, но смелых крил,
Венком поблекшим украшенный,
На землю бедную ступил,
И опыт хладный заключил
Его в жестокие объятья.
В боязни Фебова проклятья
Ленюся я стихи писать,
Лишь иногда во дни ненастья
Люблю о вёдре вспоминать
И мной не ведомого счастья
Поэтам-юношам желать.

1820 или 1821

ГЕНИЙ-ХРАНИТЕЛЬ

Грустный душою и сердцем больной, я на одр мой недавно
Кинулся, плакать хотел — не мог и роптал на бессмертных.
Все испытанья, все муки, меня повстречавшие в жизни,
Снова, казалось, и вместе на душу тяжелые пали.
Я утомился, и сон в меня усыпленье пролил:
Вижу — лежу я на камне, покрытый весь ранами, цепи
Руки мои бременят, надо мною стоит и рыдает
Юноша светлый, крылатый — созданье творящего Зевса.
«Бедный товарищ, терпенье!» — он молвил мне. (Сладость внезапно
В грудь мою полилась, и я жадно стал дивного слушать)

стр.

Похожие книги