Запламенел за дальним перелеском
Янтарно-красным золотом закат.
Кузнечики назойливые треском
Кидали в нас. Вился дымок из хат.
Садились мы, и – что-то, полный смысла,
Ты вычислял, склонившись над пеньком.
И – нить плелась. И – складывались числа.
И – сумерки дышали холодком.
Ты говорил: «Летящие монады
В зонных волнах плещущих времен, —
Не существуем мы; и мы – громады,
Где в мире мир трепещущий зажжен.
В нас – рой миров. Вокруг – миры роятся.
Мы станем – мир. Над миром встанем мы.
Безмерные вселенные глядятся
В незрячих чувств бунтующие тьмы.
Незрячих чувств поверженные боги, —
Мы восстаем в чертоге мировом».
И я молчал. И кто-то при дороге
Из сумерок качался огоньком.
Твои глаза и радостно, и нежно
Из-под очков глядели на меня.
И там, и там – над нивою безбережной —
Лазурилась пучина бытия.
И чуть светил за дальним перелеском
Зеленоватым золотом закат:
Кузнечики назойливые треском
