Полное собрание сочинений. Том 43. (Март ~ июнь 1921) - страница 20

Сделать беспартийному этот упрек было более естественно, чем члену партии. Поставлена была в «Правде» дискуссия не случайно, и на съезде нам придется этим вопросом заняться. Ораторы в критике проявили абсолютную неделовитость. Вопрос на дискуссию был поставлен, и в ней следовало принять участие, — иначе вся эта критика становится беспочвенной. Точно так же по вопросу политическому. Я повторяю: все мое внимание было устремлено на то, чтобы мы сделали правильный вывод из последних событий.

Мы переживаем время, когда перед нами встает серьезная угроза: мелкобуржуазная контрреволюция, как я уже сказал, более опасна, чем Деникин[9] Этого товарищи не отвергали. Эта контрреволюция тем своеобразнее, что она — мелкобуржуазная, анархическая. Я утверждаю, что между идеями и лозунгами этой мелкобуржуазной, анархической контрреволюции и лозунгами «рабочей оппозиции» есть связь. Никто из говоривших, — хотя говорили больше всего представители «рабочей оппозиции», — на это как раз не ответил. Между тем брошюрка «рабочей оппозиции», выпущенная к съезду тов. Коллонтай, подтверждает это так наглядно, как больше уж нельзя. И мне придется остановиться, пожалуй, больше всего на этой брошюре, чтобы выяснить вам, почему контрреволюция, о которой я говорил, принимает анархическую, мелкобуржуазную форму, почему она так громадна и опасна и почему совершенно не понимают этой опасности представители «рабочей оппозиции», которые выступают тут.

Но прежде чем перейти к ответу выступавшим здесь представителям «рабочей оппозиции», чтобы не забыть, скажу два слова на другую тему, об Осинском. Выступил товарищ, немало писавший и выступавший с собственной платформой, с критикой по отчету ЦК. Нужно было ожидать, что на съезде он даст критику основных мероприятий, очень для нас важную. Вместо этой критики он сказал, что будто бы «выкинули» Сапронова и что из этого очевидно, что слова о необходимости сплоченности расходятся с делом, и подчеркивал, что выбрали двоих от «рабочей оппозиции» в президиум. Я удивлен, как можно с такими мелочами, имеющими десятистепенное значение, выступать крайне видному партийному литератору и работнику, занимающему ответственный пост! Специфическая особенность Осинского — во всем усматривать политиканство. Это политиканство он видит и в том, что два места в президиуме даны «рабочей оппозиции».

Я отмечал на одном партийном собрании в Москве[10] и, к сожалению, приходится теперь повторять и на партийном съезде, — начало возникновения «рабочей оппозиции», которая в октябре и ноябре проявила себя тем, что довела до системы двух комнат, до образования фракции.

Неоднократно мы говорили, и в частности я, — и на этот счет не было разногласий в ЦК, — что наша задача — отсеять в «рабочей оппозиции» здоровое от нездорового именно потому, что она получила известное распространение, а в Москве повредила в работе. В ноябре, когда была конференция с двумя комнатами{17}, — когда здесь сидели одни, а в другом помещении этого же этажа — другие, когда и мне пришлось пострадать и, в качестве посыльного, ходить из одной комнаты в другую, — это была порча работы, начало фракционности и раскола.

Еще в сентябре, во время партийной конференции{18}, мы свою задачу видели в том, чтобы отсеять здоровое от нездорового, — ибо нельзя относиться к этой группе как к здоровой группе. Когда нам говорят о недостаточном проведении демократизма, мы говорим: это абсолютно верно. Да, он проведен у нас недостаточно. Нужна помощь в этом отношении и указания, как провести. Нужно действительное проведение, а не разговоры. Мы принимаем и тех людей, которые называют себя «рабочей оппозицией» и даже с худшим названием, хотя я думаю, что нет другого, более худшего и неприличного названия для членов Коммунистической партии, чем это. (Аплодисменты.) Но даже если бы они создали гораздо худшее название, мы говорим себе: раз это — болезнь, затрагивающая часть рабочих, нужно на эту болезнь обратить сугубое внимание. И то, что тов. Осинский ставил почему–то нам в вину, нужно поставить нам в заслугу.