Но мало этого. Из нашей партийной программы видно – документ, который автору «Азбуки коммунизма» известен очень хорошо – из этой уже программы видно, что государство у нас рабочее с бюрократическим извращением. И мы этот печальный, – как бы это сказать? – ярлык, что ли, должны были на него навесить. Вот вам реальность перехода. Что же, при такого рода практически сложившемся государстве профсоюзам нечего защищать, можно обойтись без них для защиты материальных и духовных интересов пролетариата, поголовно организованного? – Это совершенно неверное теоретически рассуждение. Это переносит нас в область абстракции или идеала, которого мы через 15–20 лет достигнем, но я и в этом не уверен, что достигнем в такой именно срок. Перед нами же действительность, которую мы хорошо знаем, если только мы не опьяняем себя, не увлекаемся интеллигентскими разговорами, или абстрактными рассуждениями, или тем, что иногда кажется «теорией», а на деле является ошибкой, неверным учетом особенностей перехода. Наше теперешнее государство таково, что поголовно организованный пролетариат защищать себя должен, а мы должны эти рабочие организации использовать для защиты рабочих от своего государства и для защиты рабочими нашего государства. И та и другая защита осуществляется через своеобразное сплетение наших государственных мер и нашего соглашения, «сращивания» с нашими профсоюзами.
Я об этом сращивании должен буду еще говорить. Но одно уже это слово показывает, что здесь сочинить себе врага в лице «советского тред-юнионизма», значит сделать ошибку. Ибо понятие «сращивание» означает, что есть налицо разные вещи, которые надо еще сращивать; в понятие «сращивания» входит то, что надо уметь использовать мероприятия государственной власти для защиты материальных и духовных интересов поголовно объединенного пролетариата от этой государственной власти. А когда мы вместо сращивания получим сращение и слияние, тогда мы соберемся на съезд, на котором будет деловое обсуждение практического опыта, а не принципиальных «разногласий» или абстрактно-теоретических рассуждений. Попытка найти принципиальные разногласия с т. Томским и т. Лозовским, которые фигурируют у т. Троцкого, как профессионалистские «бюрократы» – о том, на чьей стороне в этом споре есть бюрократические тенденции, я буду говорить дальше, – тоже неудачна. Мы прекрасно знаем, что если у т. Рязанова бывает иногда маленькая слабость сочинять непременно лозунг и почти что принципиальный, то т. Томский ко многим своим грехам этого греха не прибавляет. Поэтому, мне кажется, тут с т. Томским открыть принципиальный бой (как делает т. Троцкий) – это выше всякой меры. Этому я прямо-таки удивляюсь. Было время, когда мы по части разногласий фракционных, теоретических и всяких иных все много грешили, – но кое-что, конечно, и полезного сделали – и как будто бы мы с тех пор выросли. И пора перейти от выдумывания и преувеличивания принципиальных разногласий к деловой работе. Я никогда не слыхал, чтобы в Томском преобладал теоретик, чтобы Томский претендовал на звание теоретика; может быть, это его недостаток, это другой вопрос. Но что Томский, сработавшийся с профессиональным движением, должен отражать, сознательно или бессознательно – это другой вопрос, я не говорю, что он делает это всегда сознательно, – что он в своем положении должен отражать этот сложный переход, и если у массы что-то болит и она сама не знает, что болит, и он не знает, что болит (аплодисменты, смех), если он при этом вопит, то я утверждаю, что это заслуга, а не недостаток. Я совершенно уверен, что частичных теоретических ошибок у Томского найдется много. И мы все, если сядем за стол и будем обдуманно писать резолюцию или тезисы, мы все поправим, а может быть и поправлять не станем, ибо производственная работа интереснее, чем исправление мельчайших теоретических разногласий.
Теперь я перехожу к «производственной демократии»; это, так сказать, для Бухарина. Мы прекрасно знаем, что у каждого человека бывают маленькие слабости, и у большого человека бывают маленькие слабости, в том числе и у Бухарина. Если словечко с выкрутасом, то тут он уже не может не быть за. О производственной демократии он на пленуме Центрального Комитета 7 декабря писал резолюцию почти что со сладострастием. И, чем больше я в эту «производственную демократию» вдумываюсь, тем яснее я вижу теоретическую фальшь, вижу непродуманность. Ничего, кроме каши, тут нет. И на этом примере еще раз, по крайней мере в партийном собрании, надо сказать: «Тов. Н. И. Бухарин, поменьше словесных выкрутасов, – польза будет для вас, для теории, для республики».
