В чем состоит тот «прорыв» на фронте гражданской войны, по поводу которого столь торжествует князь Львов? На этом вопросе надо особенно внимательно остановиться, чтобы рабочие могли хорошенько поучиться у Львова.
«Прорыв на фронте» внутренней войны состоял на этот раз, во-первых, в том, что буржуазия облила своих классовых врагов, большевиков, морями вони и клеветы, проявив в этом гнуснейшем и грязнейшем деле оклеветания политических противников неслыханное упорство. Это была, с позволения сказать, «идейная подготовка» «прорыва на фронте классовой борьбы».
Во-вторых, материальный, существа дела касающийся, «прорыв» состоял в аресте представителей политических враждебных течений, в объявлении их вне закона, в убийстве части их на улице без суда (убийство 6 июля Воинова за вынос из типографии «Правды» ее изданий), в закрытии их газет, в разоружении рабочих и революционных солдат.
Вот что такое «прорыв на фронте войны с классовым врагом». Пусть же рабочие хорошенечко вдумаются в это, чтобы суметь применять это – когда назреет время – к буржуазии.
Никогда пролетариат не прибегнет к клеветам. Он закроет газеты буржуазии, прямо заявляя, в законе, в распоряжении от имени правительства, что врагами народа являются капиталисты и их защитники. Буржуазия, в лице нашего врага – правительства, и мелкая буржуазия, в лице Советов, боится сказать хоть слово прямо и открыто о запрещении «Правды», о причинах ее закрытия. Пролетариат будет действовать не клеветами, а словом истины. Он скажет крестьянам и всему народу правду про буржуазные газеты и про необходимость закрывать их.
В отличие от болтунов мелкой буржуазии, эсеров и меньшевиков, пролетариат будет твердо знать, в чем состоит на деле «прорыв на фронте» классовой борьбы, обезврежение врага, обезврежение эксплуататоров. Князь Львов помог пролетариату познать эту истину. Поблагодарим князя Львова.
«Пролетарское Дело» № 5, 2 августа (19 июля) 1917 г.
Печатается по тексту газеты «Пролетарское Дело»
В газетах от 22 июля напечатано сообщение «от прокурора Петроградской судебной палаты» о расследовании событий 3–5 июля и о привлечении к суду, за измену и за организацию вооруженного восстания, меня вместе с рядом других большевиков.
Правительство вынуждено было опубликовать это сообщение, ибо слишком уже скандально все это гнусное дело, явно – для всякого грамотного человека, явно – подделанное при участии клеветника Алексинского во исполнение давних пожеланий и требований контрреволюционной кадетской партии.
Но опубликованием сообщения правительство Церетели и К>о сугубо осрамит себя, ибо грубость подделки теперь особенно бьет в глаза.
Я уехал из Петрограда по болезни в четверг 29 июня и вернулся только во вторник 4 июля утром{20}. Но само собою разумеется, что за все решительно шаги и меры как Центрального Комитета нашей партии, так и вообще нашей партии в целом я беру на себя полную и безусловную ответственность. На мое отсутствие мне необходимо было указать, чтобы объяснить мою неосведомленность насчет некоторых деталей и мою ссылку, главным образом, на появившиеся в печати документы.
Очевидно, что именно этого рода документы, особенно, если они появились во враждебной большевикам прессе, должны были прежде всего быть тщательно собраны, сведены вместе и проанализированы прокурором. Но «республиканский» прокурор, проводящий политику «социалистического» министра Церетели, именно этой своей, самой основной обязанности не пожелал выполнить!
В министерской газете «Дело Народа»{21}, вскоре после 4 июля, было признано, как факт, что большевики 2 июля в гренадерском полку выступали, агитировали против выступления.
Имел ли право прокурор умолчать об этом документе? Имел ли он основания скинуть со счета показание такого свидетеля?
А это показание устанавливает тот первостепенной важности факт, что движение нарастало стихийно и что большевики старались не ускорить, а отсрочить выступление.
Далее. Та же газета напечатала еще более важный документ, именно текст воззвания, подписанного ЦК нашей партии и составленного 3 июля ночью. Это воззвание было составлено и сдано в набор уже
