— Нет, не была.
— Вы это точно знаете?
— Да, конечно. Мы спали вместе, а у меня сон чуткий. Но чего же ради ей было возвращаться?
— Не знаю. Это я вас спрашиваю.
— А я вам и ответила.
— Итак, когда ваша дочь была там, у нее с Артуром Кашингом произошла какая-то серьезная неприятность.
— Смотря что вы имеете в виду. Моя дочь красивая девушка. А Артур Кашинг не отличался сдержанностью в амурных делах.
— Я пытаюсь выяснить вот что, — сказал шериф. — Не бросала ли она в него зеркало?
— Бросала зеркало? — воскликнула миссис Эдриан.
— Вот именно.
— Боже мой, да нет. Она просто дала ему пощечину и ушла.
— А он не бросал в нее зеркало?
— Конечно нет. Просто он стал агрессивным.
— Когда мы пришли туда и обследовали место, то выяснилось, что кто-то бросал зеркало. Видимо, зеркало ударилось об оконный переплет и разбилось. И окно разбилось. Во дворе и в комнате были разбросаны осколки стекла.
Миссис Эдриан промолчала
— Вам ничего об этом не известно?
— Ничего.
— Карлотта вам не говорила?
— Конечно нет. Она не бросается вещами. Карлотта остается леди даже в самых трудных обстоятельствах. Я же говорила вам, она дала ему пощечину и ушла домой.
— И у нее прокололась шина?
— Верно. Теперь я могу рассказать все остальное, — произнесла миссис Эдриан.
— Секунду, — мягко вмешался Мейсон. — Кажется, шериф хочет что-то сказать насчет прокола.
— Не сейчас, — ответил шериф. — Я хотел бы полностью выслушать рассказ миссис Эдриан.
— Мне кажется, вы хотите получить несправедливое преимущество, — заметил Мейсон. — Почему вы сразу не скажете миссис Эдриан, чего конкретно вы добиваетесь?
— Я хочу добиться фактов, — сказал шериф, медленно поворачиваясь к Мейсону.
— Совершенно верно. Но ведь очевидно, что вы располагаете уже какими-то фактами, которые неизвестны миссис Эдриан.
— Да, это так, — допустил шериф. — Будем считать, что они у нас есть. Мы знаем кое-что об убийстве, а миссис Эдриан, естественно, не может этого знать.
Было что-то жесткое в том, как он говорил, и это заставило Мейсона бросить предостерегающий взгляд на миссис Эдриан.
— Мне нечего скрывать, — заметила она, обращаясь и к адвокату, и к шерифу. — То, что мне рассказала дочь, обеспокоило меня. Я чувствовала, что возникли определенные осложнения.
— Какие?
— У нас были дружеские отношения с Кашингами. Конечно, эта семья здесь хорошо известна. Я считала Кашинга-старшего очень воспитанным джентльменом. Я знала, что у его сына была очень дурная репутация. Я ничего бы такого не подумала, если бы он… ну, если бы он просто ухаживал, как обычно, за Карлоттой, но он попытался заставить ее…
— Он применял силу?
— Ее блузка была разорвана.
— Продолжайте, — сказал шериф.
— Естественно, я думала, что не смогу оставить это просто так. Я не знала, следует ли мне говорить с ним об этом либо дать ему от ворот поворот. Я была обеспокоена, не могла заснуть. Наконец я решила, что при следующей встрече я буду с ним очень холодной, нарочито вежливой и держать большую дистанцию.
— И когда это было? — спросил шериф.
Она удивленно подняла глаза.
— Да ведь я не видела его! Я уснула, а затем явился Сэм Баррис и сообщил мне, что Артур убит.
— Вы уверены, что это была новость для вас?
— Конечно. А теперь не прерывайте меня, шериф. Я хочу объяснить еще одну вещь.
— Давайте продолжайте.
Мейсон произнес:
— Думаю, что более благоразумным для вас было бы…
— Пожалуйста, мистер Мейсон. Я отдаю себе отчет в том, что делаю, и предполагаю, что у шерифа на уме. Я хочу помочь ему пролить свет на это темное дело… В третьем часу утра я проснулась, ибо услышала…
— Что же вы услышали?
— Мне показалось, что кричала какая-то женщина, крик доносился над озером со стороны коттеджа Кашинга.
— И как вы поступили?
— Я очень тихо поднялась с постели, чтобы не беспокоить Карлотту. На цыпочках подошла к окну, увидела свет в доме Кашинга, но никого там не заметила и больше ничего не слышала. Было ужасно холодно, и я вернулась в постель.
— То есть ваша дочь была с вами?
— Да, и она спокойно спала.
— Хорошо, — проговорил шериф, потирая небритый подбородок. — Все это вроде вписывается в картину, вот только картина не соответствует фактам.
