Если я скажу: новую Россию надо построить вот так-то с точки зрения, положим, истины, справедливости, трудовой уравнительности и т. п., это будет субъективизм, который заведет меня в область химер. На деле борьба классов, а не мои наилучшие пожелания, определит построение новой России. Мои идеалы построения новой России будут нехимеричны лишь тогда, когда они выражают интересы действительно существующего класса, которого условия жизни заставляют действовать в определенном направлении. Становясь на эту точку зрения объективизма классовой борьбы, я нисколько не оправдываю действительности, а напротив указываю в самой этой действительности самые глубокие (хотя бы и невидные с первого взгляда) источники и силы ее преобразования.
Если же я скажу: «новую Россию никто не строит, она строится в борьбе интересов», то я накидываю сразу некоторое покрывало на ясную картину борьбы таких-то классов, я делаю уступку тем, кто видит лишь находящиеся на поверхности действия правящих классов, т. е. в особенности буржуазии. Я невольно скатываюсь к оправданию буржуазии, вместо объективизма классовой борьбы беру себе за критерий наиболее заметное или имеющее временный успех буржуазное направление.
Поясним это примером из области истории. Новая Германия (Германия 2-ой половины XIX в.) «строилась» в процессе борьбы различных интересов. Ни один буржуа, из образованных, не оспорит этого, – и не пойдет дальше этого.
А вот как рассуждал Маркс в самый «критический» период построения новой Германии.
«Крупная буржуазия, – писал Маркс в 1848 году, – антиреволюционная с самого начала, заключила оборонительный и наступательный союз с реакцией из страха перед народом, т. е. перед рабочими и демократической буржуазией». «Французская буржуазия 1789 года ни на минуту не покидала своих союзников, крестьян. Она знала, что основой ее господства было уничтожение феодализма в деревне, создание свободного землевладельческого крестьянского класса. Немецкая буржуазия 1848 года без зазрения совести предает крестьян, своих самых естественных союзников, которые представляют из себя плоть от ее плоти и без которых она бессильна против дворянства. Сохранение феодальных прав… таков результат немецкой революции 1848 года. Гора родила мышь»{67}.
У Маркса сразу, как живые, встают те классы, которые строили новую Германию.
Буржуазный ученый, во имя «объективизма» оправдывающий действительность, говорит: Бисмарк победил Маркса, Бисмарк учел, как «строилась новая Германия в сложном процессе борьбы различных интересов». А Маркс «задавался химеричными планами построения» великогерманской демократической республики, вопреки либералам, силами рабочих и демократической (не идущей на союзы с реакцией) буржуазии.
Именно это говорят на тысячи ладов буржуазные ученые. Рассматривая этот вопрос чисто теоретически, спросим себя: в чем их ошибка? В прикрытии и затемнении классовой борьбы. В том, что они (посредством якобы глубокомысленного оборота речи: Германия строилась в процессе и т. д.) затушевывают ту правду, что бисмарковская Германия была построена буржуазией, которую ее «измены и предательства» сделали «бессильной против дворянства».
Марксу же объективизм классовой борьбы позволил в сто раз глубже и точнее понять политическую действительность, отнюдь не оправдывая ее, а, напротив, указывая и выделяя в ней именно те классы, которые строили Германию демократическую, которые сумели стать оплотом демократизма и социализма даже при обороте событий, исключительно благоприятном Бисмарку.
Маркс понял политическую действительность так верно и так глубоко, что в 1848 году на полвека вперед оценил суть бисмарковской Германии: это – Германия буржуазии «бессильной против дворянства». На выборах 1912 года, 64 года спустя после оценки Маркса, получилось полное подтверждение ее в поведении либералов.
Ведя беспощадную, неслыханно-резкую и возбуждавшую всеобщий вой либералов (извините за резкое выражение, любезный Николин!) борьбу с либералами с 1848 года, Маркс и марксисты вовсе не были людьми «химеры», когда отстаивали «план» велико-германского демократического государства.
