Я не спал уже так давно, что забыл, как это приятно. Но, прилетев в Лос-Анджелес, сразу отправился в парикмахерскую, чтобы постричься, помыть голову, побриться и сделать массаж.
Почувствсщав себя возрожденным к жизни, я позвонил Дафни Бакли. Ее голосок звучал ясно, в нем не проскальзывало ни малейшего нервного напряжения, чувствовалось, что она хорошо отдохнула.
— Думаю, мы нашли вашего мужа, — сказал я.
— С блондинкой или без?
— Без нее.
Наступила пауза.
— Вы медлите, чтобы подготовить меня, Дональд? — Да.
— Не надо, говорите прямо.
— Вы вдова.
— Когда это произошло?
— В ночь с пятого или ранним утром шестого числа, можно сказать только приблизительно. Видимо, это дело рук одного из его попутчиков или, возможно, обоих. Они убили вашего мужа и уехали на его машине.
— Вы не придете ко мне, чтобы все рассказать подробнее? — попросила она.
— Я так давно нормально не спал, что уже забыл, как выглйдит моя кровать.
— Бедный мальчик! Приходите, сварю вам прекрасный кофе. Я должна узнать подробности, Дональд, и, поверьте, не собираюсь устраивать истерику. Я ожидала нечто подобное с тех пор, как позвонила вам. Обещаю, что не буду усложнять ситуацию слезами, но я хочу знать, что же вы все-таки обнаружили.
— Хорошо, выезжаю.
— Буду ждать.
Я взял такси и вскоре был у ее дома, квартира 721. Дафни Бакли открыла мне дверь в ту же секунду, едва я дотронулся до кнопки звонка, прозвучавшего приглушенно где-то в глубине квартиры.
Она сразу взяла меня за руку и не отпускала до тех пор, пока не закрыла входную дверь. Mil прошли в гостиную.
— Вам звонили из полиции? — поинтересовался я.
—. Нет, — покачала она головой.
— Думаю, они скоро позвонят, буквально с минуты на минуту.
— Дональд, что я должна делать?
— Что вы имеете в виду?
— Я не хочу лицемерить, изображать глубокую скорбь. Честно говоря, Малкольм и я хорошо относились друг к другу, когда бывали вместе. Но он мне изменял, я это знала, и мне, как бы это сказать… мне было любопытно, как далеко это может зайти, разрушит это нашу семью или нет. Мне всегда было интересно, что какая-нибудь другая женщина чувствовала бы при подобных обстоятельствах. Конечно, и я ощущала, что из моей жизни уходит что-то хорошее. Когда оправилась от шока после его первой измены, то почувствовала себя очень одинокой. Скучала без его дневных звонков и тех милых, только нам понятных слов, которые он мне прежде говорил. Но…
Она, я видел, колебалась, продолжать ли дальше.
— Но вы молоды, очень хороши собой, прекрасно сложены и в довершение ко всему наследуете сто пятьдесят тысяч долларов.
— Хотите сказать, Лэм, что передо мной открывается новая жизнь?
— Что-то в этом роде, если вы, конечно, этого захотите.
Она посмотрела мне прямо в глаза.
— Дональд, я этого хочу.
Я кивнул.
— Но люди будут считать меня бездушной, если я не стану проливать слезы после гибели мужа. Дональд, я просто не могу этого делать, не могу до такой степени быть лицемерной. Я люблю жизнь, люблю смеяться, люблю ночные огни и, хочу сказать вам откровенно, Дональд, не могу в этой жизни обходиться без мужчины.
Я опять согласно кивнул.
— Скажите, Дональд, что же мне дальше делать?
— Когда полиция сообщит вам, что найдено тело вашего мужа, вы должны им сказать, что я уже поставил вас в известность о том, что его убили. Вы можете не плакать, но сделать вид, что словно парализованы от шока. Поплачете на похоронах. Нельзя не, плакать. Вы не можете не плакать: как бы вы ни относились к этому человеку, когда вы увидите его в гробу, обязательно заплачете. Так устроены все женщины…
Потом вам надо будет отправиться в путешествие. Начнете новую жизнь и постараетесь обо всем забыть. Поставьте в известность друзей, что летите в Европу, а вместо этого сядьте на пароход и отправляйтесь в Южную Америку.
