— Кто у вас готовит?
— Попе! — позвала она.
В окне, отделяющем кухню от зала, показалась морщинистая физиономия в смятом поварском колпаке.
— Что? — спросил он.
— Да тут один человек хочет знать, кто у нас работает на кухне, — ответила официантка.
— Я работаю, — ответил Попе, — что вам надо?
— Я хотел узнать, кто готовит.
— Теперь вы это знаете, — ответил он и опять нырнул в окно кухни.
— Попе, вернитесь, — позвал я. — Вас тут ждет пара долларов, вот, возьмите.
Голова опять появилась в проеме окна, кривая улыбка обнажила прокуренные, желтые зубы. Он протянул руку за деньгами, и я подумал: возможно, этот человек сидел в тюрьме, там и научился готовить.
— Кто работал на кухне пятого числа этого месяца?
— Я работал.
— Не помнишь ли мужчину, который зашел сюда с двумя попутчиками, пышной блондинкой и Довольно потрепанной личностью? Он должен был очень спешить.
— Конечно, помню, мистер, он действительно очень спешил. Заказал две яичницы с беконом, просил меня поторопиться, а сам пошел звонить. Он несколько раз меня подгонял, поэтому я его и запомнил. А его друзья, когда ели, чуть не давились от спешки.
Я протянул ему еще два доллара и поинтересовался, не припомнит ли он еще что-нибудь. Блондинку например.
— Ни разу на нее не взглянул, — ответил Попе и улыбнулся. — Я слишком спешил выполнить заказ, а потом только посмотрел на них, пока они ели. Меня больше заинтересовал хорошо одетый мужчина — он стоял там, где вы сейчас. Женщина и другой парень сидели в углу, женщина — ко мне спиной.
Я поблагодарил обоих, вышел к машине и проехал в сторону Роммели еще шестьдесят миль по горному серпантину очень медленно, смотря по сторонам в поисках хоть каких-нибудь признаков дорожной аварии или какой-либо мелочи, которая могла бы послужить ключом к разгадке. Однако в свет фар моей машины попадали то пустые банки от пива, то битое стекло.
Роммели — небольшой городок, где рано ложатся спать. В нем оказалось два гаража для ремонта машин. На каждом из них у входа был звонок с надписью: «Ночной вызов». Вначале я подъехал к тому, что расположен на восточной окраине. Позвонил, но мне никто не ответил. Понадобилось еще пять минут и три долгих звонка, чтобы дверь наконец открыли.
— Что случилось? — спросил появившийся в две>г?х молодой мужчина лет двадцати семи со светлыми, вьющимися волосами и припухшими от сна голубыми глазами; на мужчине были только шорты, и он пытался попасть ногой в брюки, что ему со сна никак не удавалось.
— Мне надо с вами поговорить, — сказал я.
— Говорите! — согласился он. — А где ваша машина?
— За углом.
— Что с ней случилось?
— Ничего.
— Тогда какого черта?!
Я вынул из кармана трехсотграммовую бутылку виски. Он внимательно на нее посмотрел, и медленная улыбка осветила его лицо.
— Ну, тогда другое дело, — пригласил он меня войти.
Комната была поделена на две неравные части, в углу одной из них стояла его кушетка, даже без простыней, на ней лишь два старых одеяла. Наволочка, видимо, очень давно не видела прачечной. Над изголовьем кушетки несколько фотографий обнаженных моделей, снятых во весь рост: одни вырваны, очевидно, из обычных журналов, другие — глянцевые, на которых голые модели стояли полуобернувшись, спиной к зрителю, глядя с улыбкой через плечо, — наверное, копии с фотографий.
Мужчина сел на кушетку и сразу засунул бутылку под свое грязное ложе.
Я спросил, не звонила ли от него пышная блондинка ночью пятого или утром шестого числа. Он отрицательно покачал головой. При этом вспомнил, что однажды, на днях, босс позвал его к телефону и он разговаривал с какой-то женщиной, но это было по поводу починки машины.
Я внимательно пригляделся к парню и решил, что для такого, как он, выбросить из памяти полную блондинку равносильно тому, чтобы голодный лев начисто забыл об аппетитном куске мяса, брошенном ему в клетку.
Мы пожали друг другу руки, и я ушел.
Второй гараж с «ночным вызовом» принадлежал тридцатипятилетнему мужчине, которого не. смягчила даже моя очередная бутылка виски: его глаза остались такими же жесткими и-враждебными.
— Вы полицейский? — спросил он.
