В-третьих, нужна власть как рычат преобразования. Новая власть создает новую
законность, новый порядок, который является революционным порядком.
Я стою не за всякий порядок. Я стою за такой порядок, который соответствует интересам
рабочего класса. Если же некоторые законы старого строя могут быть использованы
в интересах борьбы за новый порядок, то следует использовать и старую законность.
Против Вашего положения о том, что надо нападать на существующую систему, поскольку
она не обеспечивает необходимого для народа порядка, я ничего возразить не могу.
И, наконец, Вы не правы, если думаете, что коммунисты влюблены в насилие. Они
бы с удовольствием отказались от метода насилия, если бы господствующие классы согласились
уступить место рабочему классу. Но опыт истории говорит против такого предположения.
Уэллс. В истории Англии, однако, был пример добровольной передачи власти
одним классом другому. В период между 1830 и 1870 годами произошел без всякой ожесточенной
борьбы процесс добровольного перехода власти от аристократии, влияние которой к
концу XVIII века было еще очень велико, к буржуазии, которая являлась сангименгальной
опорой монархии. Этот переход власти привел в дальнейшем к установлению господства
финансовой олигархии.
Сталин. Но Вы незаметно перешли от вопросов революции к вопросам реформы.
Это не одно и то же. Не думаете ли Вы, что большую роль в деле реформ в Англии в
XIX веке сыграло чартистское движение?
Уэллс. Чартисты мало что сделали и исчезли бесследно.
Сталин. Я с Вами не согласен. Чартисты и организованное ими забастовочное
движение сыграли большую роль, заставили господствующие классы пойти на ряд уступок
в области избирательной системы, в области ликвидации так называемых "гнилых местечек",
осуществления некоторых пунктов "хартии". Чартизм сыграл свою немалую историческую
роль и побудил одну часть господствующих классов на некоторые уступки, на реформы
во имя избежания больших потрясений. Вообще надо сказать, что из всех господствующих
классов господствующие классы Англии - и аристократия, и буржуазия - оказались наиболее
умными, наиболее гибкими с точки зрения своих классовых интересов, с точки зрения
сохранения своей власти. Возьмем пример хотя бы из современной истории: всеобщую
забастовку 1926 года в Англии. Любая буржуазия перед лицом этих событий, когда генеральный
совет тред-юнионов призвал к забастовке, прежде всего арестовала бы лидеров тред-юнионов.
Английская буржуазия этого не сделала и поступила умно с точки зрения своих интересов.
Ни в США, ни в Германии, ни во Франции я не мыслю себе подобной
гибкой классовой стратегии со стороны буржуазии. В интересах утверждения своего
господства господствующие классы Англии никогда не зарекались от мелких уступок,
от реформ. Но было бы ошибочным думать, что эти реформы представляют революцию.
Уэллс. Вы более высокого мнения о господствующих классах моей страны,
чем я. Но велика ли вообще разница между малой революцией и большой реформой, не
являются ли реформы малой революцией?
Сталин. В результате напора снизу, напора масс буржуазия иногда может
идти на те или иные частичные реформы, оставаясь на базе существующего общественно-экономического
строя. Поступая так, она считает, что эти уступки необходимы в интересах сохранения
своего классового господства. В этом суть реформ. Революция же означает переход
власти от одного класса к другому. Поэтому нельзя называть какую бы то ни было реформу
революцией. Вот почему не приходится рассчитывать на то, чтобы смена общественных
строев могла произойти в порядке незаметного перехода от одного строя к другому
путем реформ, путем уступок господствующего класса.
Уэллс. Я Вам очень благодарен за эту беседу, имеющую для меня громадное
значение. Давая мне Ваши разъяснения, Вы, наверное, вспомнили о том, как в подпольных
дореволюционных кружках Вам приходилось объяснять основы социализма. В настоящее
время во всем мире имеются только две личности, к мнению, к каждому слову которых
прислушиваются миллионы: Вы и Рузвельт. Другие могут проповедовать сколько угодно,
их не станут ни печатать, ни слушать. Я еще не могу оценить то, что сделано в Вашей
стране, в которую я прибыл лишь вчера. Но я видел уже счастливые лица здоровых людей,
и я знаю, что у Вас делается нечто очень значительное. Контраст по сравнению с 1920
годом поразительный.
