Кроме того, разве можно упускать из виду, что для того, чтобы переделать мир,
надо иметь власть? Мне кажется, господин Уэллс, что Вы сильно
недооцениваете вопрос о власти, что он вообще выпадает из Вашей концепции. Ведь
что могут сделать люди даже с наилучшими намерениями, если они не способны поставить
вопрос о взятии власти и не имеют в руках власти? Они могут в лучшем случае оказать
содействие тому новому классу, который возьмет власть, но сами перевернуть мир они
не могут. Для этого требуется большой класс, который заменил бы класс капиталистов
и стал бы таким же полновластным хозяином, как он. Таким классом является рабочий
класс. Конечно, надо принять помощь технической интеллигенции и надо в свою очередь
оказать ей помощь. Но не надо думать, что она, техническая интеллигенция, может
сыграть самостоятельную историческую роль. Переделка мира есть большой, сложный
и мучительный процесс. Для этого большого дела требуется большой класс. Большому
кораблю большое плавание.
Уэллс. Да, но для большого плавания требуются капитан и навигатор.
Сталин. Верно, но для большого плавания требуется прежде всего большой
корабль. Что такое навигатор без корабля? Человек без дела.
Уэллс. Большой корабль - это человечество, а не класс.
Сталин. Вы, господин Уэллс, исходите, как видно, из предпосылки, что
все люди добры. А я не забываю, что имеется много злых людей. Я не верю в доброту
буржуазии.
Уэллс. Я припоминаю, как обстояло дело с технической интеллигенцией несколько
десятилетий тому назад. Тогда технической интеллигенции было мало, зато дела было
много и каждый инженер, техник, интеллигент находил применение своим знаниям. Поэтому
это был наименее революционный класс. Ныне же наблюдается избыток технической интеллигенции
и настроение ее круто изменилось. Квалифицированный интеллигент, который ранее никогда
не стал бы даже прислушиваться к революционным разговорам, теперь очень ими интересуется.
Недавно я был приглашен на обед Королевского Общества, нашего крупнейшего английского
научного общества. Речь председателя была речью в пользу социального планирования
и научного управления. Лет тридцать тому назад там не стали бы даже слушать того,
что я говорю. А теперь во главе этого общества стоит человек с революционными взглядами,
настаивающий на научной реорганизации человеческого общества. Ваша пропаганда классовой
борьбы не посчиталась с этими фактами. Настроения меняются.
Сталин. Да, я это знаю, и объясняется это тем, что капиталистическое
общество находится теперь в тупике. Капиталисты ищут и не могут найти такого выхода
ив этого тупика, который был бы совместим с достоинством этого класса, с интересами
этого класса. Они могут частично выкарабкаться из кризиса на четвереньках, но такого
выхода, через который они могли бы выйти с высоко поднятой головой, который не нарушал
бы в корне интересов капитализма, они найти не могут. Это, конечно, чувствуют широкие
круги технической интеллигенции. Значительная часть ее начинает осознавать общность
интересов с тем классом, который способен указать выход из тупика.
Уэллс. Вы, мистер Сталин, лучше, чем кто-либо иной, знаете, что такое
революция, и притом на практике. Восстают ли когда-либо массы сами? Не считаете
ли Вы установленной истиной тот факт, что все революции делаются меньшинством?
Сталин. Для революций требуется ведущее революционное меньшинство, но
самое талантливое, преданное и энергичное меньшинство будет беспомощно, если не
будет опираться на хотя бы пассивную поддержку миллионов людей.
Уэллс. Хотя бы пассивную? Может быть, подсознательную?
Сталин. Частично и на полуинстинктивную, и на полусознательную поддержку,
но без поддержки миллионов самое лучшее меньшинство бессильно.
Уэллс. Я слежу за коммунистической пропагандой на Западе, и мне кажется,
что эта пропаганда в современных условиях звучит весьма старомодно, ибо она является
пропагандой насильственных действий. Эта пропаганда насильственного свержения общественного
строя была уместной тогда, когда речь шла о безраздельном господстве той или иной
тирании. Но в современных условиях, когда господствующая система все равно рушится,
и без того разлагается, надо было бы делать ударение не на инсуррекции, а на эффективности,
на компетентности, на производительности. Инсуррекционная нотка кажется мне устаревшей.
С точки зрения конструктивно мыслящих людей, коммунистическая пропаганда на Западе
представляется помехой.
