Свет фар мчавшихся одна за другой машин зигзагами прорезал темноту, попеременно выхватывая из нее отдельные участки береговой линии или темные громады каньонов. Дорога, петляя, уходила все выше в горы. Цервыми ехали Мейсон с Деллой Стрит, за ними Джеральд Шор с племянницей.
— Тебе, не показалось странным это письмо с инструкциями, — спросил Мейсон, крепко держа обеими руками руль и напряженно следя за поворотами дороги.
Делла Стрит, переводя глаза с карты на дорогу впереди, задумчиво произнесла:
— Странно, но оно показалось мне удивительно знакомым, словно я знаю человека, который его написал. Может, это из-за манеры письма?
Мейсон рассмеялся:
— Если прочитать письмо вслух подходящим голосом, то, несомненно, ты поняла бы, в чем тут дело.
— Не понимаю.
— Попробуй, улыбаясь и кланяясь, прочитать фразу за-фразой монотонно, без всякого выражения. Посмотришь, что у тебя получится.
Делла Стрит с любопытством развернула послание и принялась читать его вслух. В конце четвертой строки она радостно воскликнула:
— Великий Боже, точно так написал бы японец!
— Если бы ты задалась целью сочинить типично японское письмо, у тебя не получилось бы лучше. Обрати внимание на то, что подпись тоже напечатана на. машинке, да и письмо адресовано просто портье отеля «Касл-Гейт». Лич живет там около года. Он почти наверняка знает его по имени и соответственно адресовал бы письма.
— Так вы не думаете, что мы обнаружим там Ли^а? Вы считаете, что мы ищем ветра в поле?
— Не знаю. Просто мне сразу бросилась в глаза эта особая манера письма, ну, и я заинтересовался, обратила ли и ты на это внимание.
— Сразу — нет, но, думаю, если бы письмо читали вслух, то заметила бы. Теперь, когда вы обратили на это внимание, все совершенно очевидно.
Мейсон включил вторую скорость и нажал педаль тормоза. Некоторое время слышался только визг покрышек на поворотах; руки Мейсона крепко вцепились в руль. Но вот наконец начался ровный участок. С обеих сторон к дороге подступали величавые горы, над которыми ярко сияли звезды. Внизу позади осталось огромное пространство, усеянное мерцающими огнями: Лос-Анджелес, Голливуд и пригороды. Желтоватые крапинки уличных фонарей терялись в каскадах разноцветной неоновой рекламы. На фоне этого моря света горные кряжи казались особенно темными и неподвижными.
Мейсон снова включил третью скорость, отпустил тормоз, и мощный мотор великолепной машины негромко замурлыкал. Через открытые окна салон наполняла тишина, нарушаемая лишь шуршанием шин по гальке и уханьем сов.
Через минуту в ветровом стекле и зеркальце заднего вида мелькнули огни машины Джеральда Шора, почти ослепившие Мейсона, так что адвокат не сразу заметил стоявшую у обочины машину с непогашенными огнями. Чуть не врезавшись в нее, он круто взял вправо. В нескольких ярдах впереди дорога резко поворачивала, а темная кайма эвкалиптов обозначала границы водохранилища.
— Прибыли, — констатировала Делла.
Мейсон поставил машину на краю дороги. Джеральд Шор подъехал сразу же за ним. Они одновременно выключили моторы и передние огни. Почти сразу их обволокла тишина. Пот днищем машины Мейсона четырежды щелкнул остывающий мотор, и эти щелчки в окружающей их тишине прозвучали как взрывы. Звук шагов Джеральда Шора тоже показался необычайно громким.
Понизив голос, чтобы не нарушать спокойствие природы, Джеральд Шор заговорил:
^ Там, сзади, по-видимому, стоит машина, но я в ней никого не заметил.
— Не очень-то похоже на вечеринку, — в смехе Деллы Стрит чувствовалась растерянность. — Вы уверены, что речь шла о вечере вторника?
