4. М. М. ЧЕХОВУ
1 января 1877 г. Таганрог.
Ровно 12 часов, 1877 год. Ночь.
Дражайший Брат Миша!
Я сейчас сделал 2 выстрела: один в забор из ружья,
другой в Сашу из-под пера. Я выстрелил в него тостом:
"Пусть твоя математическая слава и ученость
раздадутся, как этот выстрел в сем мире" (но не в том; в
том нужны грехи на веса и добрые дела вместо гирь).
Какой бы тебе сделать выстрел такой, чтоб ружье
осечки не дало? Кладу 2 заряда, и пли! Выстрел удачен!
Ружья не разорвало, но перо чуть не поломалось.
Раздается треск, и вместе с дымом летят следующие
слова прямо в Москву: "Пусть с этим выстрелом
рассеются, как дым, все твои невзгоды и пусть придет к
ним на смену покой и деньги!" Пью за твое здоровье
вместо шампанского кружку холодной воды и бормочу
этот тост и пишу это глупейшее письмо. Поздравь, если
веришь в Новый год и в его особенности. Как только
пробило полночь, я ошибся, следовательно, целый год
буду ошибаться, а именно, вместо 1877 года написал в
этом письме 1876 год. На Пасху я буду в Москве, не
знаю, будет ли это ошибкой? У меня голова болит, и я
носом кручу: в комнате воняет порохом и пороховой
дым покрывает кровать, как туман; вонь страшная.
Это, видишь ты, мой ученик пускает в комнате ракеты
и подпускает вместе с тем своего природного, казацкого,
ржаного, батьковского пороху из известной части тела,
которая не носит имя артиллерия. Ракета удачна, и мой
ученик смотрит на меня вопросительно: т. е. что я на
это скажу? - "Убирайтесь спать, надымил чёртову
пропасть. К свиням, к свиням! Спать!" И он видит, что
его ракета произвела мало эффекта, и заговаривает об
"Ауле полудиких народов". Этак он
{01018}
свою деревню и
своих хохлов называет. В комнате жара, и спать не
хочется. Письмо докончу и пойду на улицу (чёрт знает
зачем; может быть, и дело найдется). Поклон Грише и
Лизе, желаю им всего лучшего. Наши (московские)
теперь спят, т. е. теперь, когда я пишу это письмо.
Так-то.
Я знаю, что М. Чехов скажет: "Накрутил брат такое
глупейшее письмо! Так это у него и здоровенное?" А я
вот что скажу:
- Новый год начался для меня писанием к тебе;
следовательно, самое первое письмо, к(ото)рое писано
было мною в 1877 году, послано на имя Миши. В голову
такая чепуха лезет, что сам ничего не разберу. Письмом
к Саше я окончил 1876 год, письмом к тебе начал 1877.
Брависсимо, дело сделано... пойду стрелять, только не
на двор. Пиши, братец, не ленись, если есть время; если
нет время, то не прогневаюсь, поелику незлобив есмь,
хотя Мамаша (дай ей боже, чего ей хочется) и говорила,
что у меня злоба природная и закоренелая. А я же,
смиренный раб божий, по злобе своей посылаю ей
жестянку алвы. Ваня тебе не кланяется, потому что я,
по его словам, мошенник и могу замошенничать поклон.
Я,
т. е. А. Чехов.
1877 год. 1 январь, половина 1-го.
Ночь. (Не знаю, будет ли день завтра.)
Я послал одно открытое письмо. Получил ли? Я
сейчас прочел письмо это, оно написано очень глупо и
вдобавок ломоносовским слогом. Что ж делать?
5. М. М. ЧЕХОВУ
8 февраля 1877 г. Таганрог.
Милейший Брат Миша!
Извинишь меня, если я немножко задам страху.
Получаю я сегодня письмо из Калуги от Саши, и он,
откормленный тобою, или был пьян, или рехнулся. Я
это заключаю из его письма, которое имеет следующее
содержание: "Отче Антоние! Я гощу там-то и там-то...
будь так любезен, приезжайъ в Калугу, чем премного
{01020}
меня обяжешь" и т. д. А на конверте написал: "очень
нужное". Разве можно так кормить и поить? Почтенный
математик до того наелся, что забыл, что после й не
ставится ъ и что мне нельзя теперь никуда ехать, так же
как и ему нельзя сделаться индюком. Может быть, он и
теперь индюк, но я не знаю, есть ли на нем перья (на
мордочке-то пушок есть, это я знаю). А что, если б и
Николая накормил бы так и напоил? Что бы тот
написал? Тот, вероятно, пригласил бы протанцевать с
ним кадриль, забывши различие полов, приличие и
расстояние! Опасно их кормить, опасно!
Просьба: пришли, пожалуйста, мне карточку
фотографическую твою, брата Гриши и сестры Лизхен
(? сразу видно, что я начитался немецких романов).
Очень обяжешь. За это я тебе отличного зверя привезу,
если приеду. Поклон всем. А кто обещал мне писать? Не
старший ли братец, который во всем должен подавать
пример младшим? Я и забыл, что теперь пост, чуть-чуть
не вкрутил сюда скоромное. Карточки непременно, я
знать ничего не хочу.
Напиши, курящий ли ты или нет? Это мне очень
нужно. Пиши, пожалуйста, и кланяйся Грише и Лизе.
Остаюсь добро желающий Брудер, имеющий одну
только Швестер и, кроме то(го), четырех Брудеров
родных и двух Брудеров двоюродных и эйне
Швестер такую же и имеющий всё, кроме денег и
хорошего разума.
Уважающий брат
18-забыл/I-1877 года.
2-й день поста.
