– Ладно, скажи – какие-то сведения из уже собранных тебе пригодились? – спросил Алок.
– Мне казалось, там лишь куча рассеянных и бесполезных баек. Но я заметил определенную систему.
Алок поднял бровь, и Кунал начал загибать пальцы по очереди.
– Первое – Гадюка работает в одиночку, это говорят все. Никаких официальных связей с Лунными клинками или любой иной группой мятежников. Да, подозрения есть, но Клинки никогда не отказывались от своих агентов, особенно от таких опасных и известных личностей, как Гадюка, которые могли бы их прославить. Второе – нет четкого описания лица Гадюки, он обычно исчезает сразу после миссии, не ввязываясь в драку. И, наконец, два меча-плети. – Кунал сделал паузу, и Алок придвинулся ближе. – Это означает скрытность. Гадюка полагается на скорость и осторожность, а не на грубую силу.
Алок длинно присвистнул.
– То есть ты прислушаешься ко мне и не станешь лезть в эту сумасшедшую миссию?
Кунал взглянул в небо и ничего не ответил, пряча сухие пайки, оставшиеся со времен последнего похода на запад.
– Отлично, не обращай на меня внимания, – сказал Алок. – Знаешь, когда я разговаривал с Зейном, он сказал, что кое-кого видел той ночью.
Кунал резко обернулся.
– И ты молчал? Я думал, ты вроде бы хочешь, чтобы я вернулся.
– Ну да, я забыл, – закатил глаза Алок. – Показалось, это пустая болтовня. Он надрался хуже, чем торговец на Лунном фестивале. По его словам, тут была девушка.
Кунал застыл, положив руку на сумку, не чувствуя, что в другой руке зажал нож. Он взглянул вниз: через ладонь стекала струйка крови.
Алок, ничего не замечая, ухмыльнулся и продолжил:
– Ясное дело, вино ударило в голову. Хотел бы я, чтобы этой ночкой тут гуляли девчонки. – Он смущенно фыркнул. – Зейн как будто хочет, чтобы его сочли ненормальным.
Это абсурдно. Легендарный Гадюка, убийца солдат, воин мятежников… Девушка?
Эти ореховые глаза – и нож в сердце генерала?
Кунал старался, но никак не мог вообразить такое.
Она – торговка из Джансы, пришла продать маковые семена и сразу ушла. Если бы он счел ее кем-то другим, если бы только заподозрил, то вел бы себя более осторожно и бдительно. И Кунал мысленно рассмеялся, отметая прочь эти мысли. Стражник всего лишь принял желаемое за действительное.
– Алок, задница ты ленивая, помоги уложить вещи. Я должен отправиться с остальными еще до заката.
Друг хмыкнул, но все же подошел и швырнул ножны с оружием Кунала на кровать.
– Как я могу быть ленивой задницей, когда я такой хороший помощник?
Продолжая обмениваться колкостями с Алоком, Кунал радовался, что может отвлечься от мыслей о ночной гостье.
Эша залюбовалась последним угасающим лучом заката.
Дома, в Дхарке, шел сезон муссонов, и она смотрела вверх по привычке, хотя и знала – в Джансе дождя не будет. Она устроилась в укромной развилке дерева, которое полностью скрыло ее хрупкую фигурку от посторонних глаз. Дождевой лес Тей был густым, с сотнями баньянов – идеальное убежище.
Ночевать на земле слишком рискованно – еще один побочный эффект нарушенных уз «джанма». За последние два года стали происходить странные вещи: звери, раньше питавшиеся ягодами, превратились в хищников, кривые корни деревьев хватали путников в сумерках. Даже земля будто гневалась на тех, кто ступает по ней.
Чтобы укрыться от насекомых, Эша вытащила маленькое одеяло, а заодно достала и украденные свитки. Она уже просматривала их раньше, но для изучения требовалось уединенное место. Окружающие звуки – щебетанье птиц и шипение зверей, ветер в кронах наверху – обрушивались слитным гулом. Это было единственное уединение, доступное во время бегства.
Она прищурилась, стараясь в последних лучах солнца разобрать на свитке покосившиеся каракули. Задача трудная сама по себе, но кто-то вдобавок решил написать проклятые доклады на староджансанском, которого она не знала. Она втайне надеялась, что годы обучения стардхарканскому помогут, однако, несмотря на общий алфавит, два языка различались достаточно, чтобы обеспечить Эше мигрень.
Эша боролась с желанием скомкать пергамент и бросить его на забаву семейству обезьян через два дерева от нее. Вместо этого она потерла глаза и скрутила свиток, решив повторить попытку утром, когда она доберется до следующего городка на пути к Фаору.
