Полночь - страница 48

Внизу страницы мама что-то написала, на этот раз очень неразборчиво. Ещё одна дата, три месяца спустя после той, которой начинался альбом. Дата рождения и дата смерти.

Зазвонил таймер. Я скорее нажала кнопку, чтобы он заткнулся. И стала ждать, когда Уилл меня позовёт. Я не знала, что делать. Он должен увидеть этот альбом своими глазами. Я решила подождать, пока Жасмин уйдёт домой. Это очень личное, это касается только меня, Уилла и нашего маленького братика, которого я никогда не видела. По-видимому, мама с папой обожали этого голубоглазого мальчика, своего первенца. Вот они и попытались заменить его Уиллом.

Из книги Каспера Грёзы. «Полночь»

Я снова уложила альбом на дно коробки, завернула детские вещи в бумагу, обвязала голубыми ленточками, обмотала коробку коричневым скотчем и задвинула на место, в дальний угол.

Осторожно пробралась к люку, пытаясь кое-как разобраться в том, что произошло. Мне было очень грустно, как будто в той коробке на самом деле я нашла мёртвого братика. Я выключила свет и тихонько спустилась по стремянке.

Уилла и Жасмин не было. Я стояла на лестничной площадке, все ещё сжимая в руке таймер. Может, они не слышали, как он прозвенел? Куда они подевались?

Я уже хотела позвать их, как вдруг до меня донёсся голос Жасмин. Она была в комнате Уилла. Может быть, они там спрятались, чтобы неожиданно выскочить и напугать меня? Я на цыпочках двинулась к его комнате. Осторожно приоткрыла дверь и заглянула.

Уилл и Жасмин стояли посреди комнаты. Уилл обнимал Жасмин, запустив руки в её чудесные волосы. Он наклонил голову. Она запрокинула лицо кверху.

Они целовались. Я смотрела на них и не могла отвести глаз. Может, прошла секунда, а может, минута, час. Время остановилось, хотя таймер по-прежнему тикал у меня в руке.

Вдруг Уилл чуть отодвинулся.

— Твоя фея втыкается мне в грудь.

Жасмин закинула фею за плечо.

— Боже мой. Бедная Фиалка! — сказала она.

— Бедная Фиалка и её порхающие феечки, — сказал Уилл.

И они засмеялись.

Этого я вынести не могла. Я влетела в комнату и сорвала с Жасмин фею прямо через голову.

— Правильно, смейтесь! Смейтесь надо мной, вы оба! — заорала я и с размаху швырнула фею Жасмин в угол.

Я убежала к себе в комнату. Жасмин побежала за мной. Она плакала.

— Ах, Фиалка, я не хотела…

— Нет, хотела. Не беспокойся, я и сама знаю, что они дурацкие. Я сама дура, девочка-подросток возится с феями, с глупыми, тупыми куколками! — кричала я.

Я стала хватать фею Роз, Иву, Стрекозу, Воронью фею, срывать их одну за другой, откручивать им головы, ручки-ножки, яростно комкать крылышки.

Жасмин тоже кричала, упрашивала меня остановиться. Примчался Уилл, начал хватать меня за руки. Я вырвалась, оцарапав ему лицо вороньим клювом.

— Что это за игры, Филь? — прошептал он. По щеке у него потекла кровь.

Я сказала:

— Я больше не играю в игры.

Сдёрнула с вешалки свою куртку, оттолкнула их обоих и бросилась вниз по лестнице. На бегу схватила десятку, которая так и лежала на столе, и выбежала на улицу. В руке у меня была зажата Воронья фея. Я вцепилась в неё мёртвой хваткой, словно в какой-нибудь талисман, и кинулась прочь.

Я не знала, куда бегу, что делаю. Мне просто было необходимо убежать от всех. Я слышала, как Уилл зовёт меня, но не оглянулась. Я не знала, бегут они за мной или нет. Все равно им меня не догнать. Я мчалась, будто у меня самой выросли крылья.

И в городе я продолжала бежать, как сумасшедшая. Мне нужно было уйти как можно дальше. В голове прозвучала фраза: «…аж через три графства». И вдруг я поняла, куда бегу. Не было нужды смотреть адрес. Я помнила его наизусть.

На станции я купила детский билет. Он стоил девять фунтов девяносто девять пенсов. Маршрут был довольно сложный, с двумя пересадками. Кассир два раза мне объяснил, и я повторяла его слова про себя, словно заклинание.

В поездах и на платформах между пересадками я не находила себе места. Все думала про Уилла и Жасмин. Вспоминала нашу короткую, такую яркую дружбу. Неужели она с самого начала подружилась со мной только для того, чтобы познакомиться с Уиллом? А он? Его действительно интересует Жасмин или все это — хитрая игра, чтобы задеть меня побольнее?