Поэтому эту рамку юридическую, международно-правовую нам важно лелеять и всячески оберегать от каких-либо попыток подорвать ее изнутри или снаружи.
Асламова:
— Если говорить, скажем, о майдане. Я работала на Украине 8 лет и пережила майдан, видя события своими глазами. Я считаю, что это был провал нашей дипломатии. Потому что еще в апреле 2013 года «Комсомольская правда» писала о том, что готовится война. Что готовится война против русских. Война готовилась на Галичине, они не скрывали своих планов. Мы об этом писали, и никто не обращал внимания. Все пророссийские политологи, которые работали в это время на Украине, говорили, что не могут добиться ни возможного влияния на нашего посла Зурабова, ни встречи с ним. Встречи проводятся раз в год, 12 июня, праздник с водкой, что называется, и медведями, и больше ничего. Абсолютно нет никакого влияния. То есть мы были не готовы к самой майдановской обстановке, мы ее проиграли в этой ситуации. И у людей законный вопрос. Почему посол Зурабов до сих пор работает на Украине?
С. Лавров:
— Эта тема, наверное, не для публичного обсуждения.
Асламова:
— Почему? Это наша внешняя дипломатия.
С. Лавров:
— Посол Зурабов может отчитываться, и будет отчитываться и перед Министерством иностранных дел, и перед Государственной Думой. Я хочу понять суть вопроса.
Асламова:
— Вопрос в том, что мы были не готовы к майдану.
С. Лавров:
— Я об этом и хочу сказать. Вы говорите: мы проиграли майдан. А если вы в этом так уверены, если вам много говорят о том, что он проигран, потому что у нас дипломатия не сработала, какие альтернативы имеются в виду, что мы должны были бы делать? Раз так уверенно люди говорят о том, что это был провал.
Асламова:
— Например, что делало американское посольство. Оно не жалело мелких денег на пропаганду против нас. Они оплачивали сайты по тысяче долларов. Это копейки для такой большой страны, как наша. Которые постоянно поливали грязью в течение 10 лет. Они не скрывали, что потратили 5 миллиардов долларов на пропаганду против России, на пропаганду якобы свободы слова. Вообще наши посольства отличаются безынициативностью. Всегда слышен голос американского посла и никогда не слышен голос русского посла. Кроме нескольких исключений. Например, я могу привести в пример Ливан. Там прекрасно работает посол Засыпкин. После него сильно изменилась ситуация в Ливане. Потому что люди постоянно слушали его интервью. Наши послы и наши посольства это бункеры, которые и морально, и всячески закрыты в своем мирке, они не выходят.
Вот вам другой пример — Хорватия. Сейчас украинский посол, который, можно сказать, просто изнасиловал местные СМИ, и ему даже дали колонку в газете, где он еженедельно поливает грязью Россию. Не слышно голоса наших людей. Где они, почему они прячутся, почему они не ходят в медиа, почему не требуют своих интервью? Это большая проблема. Я работаю во всех странах, и везде мне рассказывают про вечера Пушкина и вечера Чайковского. Кого это сейчас уже интересует?
С. Лавров:
— Я не могу с этим согласиться. Потому что у нас такие послы, как послы в Соединенных Штатах, посол при Организации Объединенных Наций, Ливан — очень важно, посол в Ираке, посол в Сирии, представитель в Женеве. Это люди, которые не просто известны по их регулярному появлению на экранах, это люди, которые проводят колоссальную работу. Поймите еще одну вещь. Появление на первых полосах газет, колонки, на телевидении, на радио — это далеко не вся работа. И в подавляющем большинстве случаев это не самая главная часть работы. Вот вы говорили про какие-то ограниченные платежи по разным сайтам. Там не только платежи были в Киеве со стороны американского посольства. Там просто целый этаж службы безопасности занимали сотрудники либо ФБР, либо ЦРУ, либо вместе взятые, плюс Агентство национальной безопасности.
Баранов:
— Продолжают занимать.
С. Лавров:
— Да, продолжают занимать. И здесь, я еще раз хочу сказать, какая альтернатива была? Мы должны были тоже платить политологам, чтобы они какие-то сайты вели?
Асламова:
— Даже не платить, хотя бы чуть-чуть помогать.
