Подумалось о людях, что защищали ледовую трассу.
Старшего лейтенанта Алексея Лазукина тяжело ранило в бою. Он довел самолет до аэродрома и посадил его. Умирая, летчик попросил передать его машину Анатолию Кузнецову. Тогда же, на другой день после смерти боевого друга, группа, в которой летал Кузнецов, сбила три вражеских истребителя и шесть бомбардировщиков.
Когда адмирал прощался с авиаторами, подполковник Михайлов сказал командующему:
- Балтийцы сделают все, чтобы ни один фашист не дошел ни до Ленинграда, ни до Берлина!
Командование противника не оставило надежду уничтожить Балтийский флот. Аэрофотосъемка вмерзших в лед Невы кораблей дала более или менее точное их расположение. На льду озера, неподалеку от Новгорода, сажей и углем немецкие солдаты нарисовали изображения кораблей в натуральную величину, и вражеская авиация произвела учебные налеты.
На ровном озерном льду, как и в штабных бумагах, все проходило гладко. Когда же в предвечерних сумерках 4 апреля группы по 25-30 самолетов приблизились к городу и Неве, их встретили дружным, сосредоточенным огнем зенитчики. Враг отступил, решив прибегнуть к другой тактике. Утром 5 апреля начался усиленный артиллерийский обстрел Ленинграда по квадратам. Вскоре огонь был перенесен на районы, прилегающие к Неве, ее основным протокам, и на судостроительные заводы.
Трибуц не ушел из кабинета в убежище, к обстрелам он привык давно. От близкого взрыва снаряда в кабинете вылетели стекла. К счастью, их осколки никого из находившихся у командующего не задели.
- Гитлеровцы думают, что подавили обстрелом наши зенитки. Теперь будет массированный налет, - сказал Владимир Филиппович начальнику штаба. Распорядитесь, чтобы надежнее прикрыли корабли, строго соблюдали маскировку.
- Уже сделано. Истребители флота вместе с истребителями ПВО фронта находятся в воздухе, - доложил Ралль.
- Авиации оставаться над кораблями до полного отражения удара.
Налет на корабли был долгим, массированным. Но немецкой воздушной армаде снова не удалось выполнить задачу. При отражении налетов 4 и 5 апреля советские летчики и зенитчики сбили 26 бомбардировщиков. Замаскированные под береговые постройки и причалы корабли остались в строю, продолжалась их усиленная подготовка к выходу в море.
Не менее важным, чем судоремонт, было решение оперативно-тактических вопросов, связанных с предстоящими боями. Как лучше выполнить их? Командующий пригласил командира дивизиона подводных лодок капитана 2-го ранга В. А. Егорова.
- На мой взгляд, выходить можно весной, - говорил комдив. - Минная обстановка улучшится, так как часть мин сорвется и будет унесена льдами.
- Какие трудности вы предвидите в использовании наших сил? - спросил Трибуц.
Егоров взял со стола остро отточенный карандаш, обвел им малые глубины у побережья.
- За этой зоной надо следить особенно внимательно, - заметил он. - К ней уже в прошлом году прижимались транспорты противника.
Командующий понял основную, пока еще не высказанную мысль: подводные лодки не всегда могут атаковать на малых глубинах, и это была одна из главных трудностей борьбы с вражескими конвоями.
- Пустили утку, - продолжал комдив, - будто Балтийский флот приказал долго жить, затонул, а сами боятся его. С небольших глубин кто их сможет выгнать? Пока берег в их руках - никто. Ну разве в какой-то мере авиация. Говорю командирам: неделями выжидайте свой трофей, потому что рано или поздно любому конвою приходится менять глубины во время перехода.
Командующий и флотский командир советовались также по вопросам управления кораблями с берега, взаимодействия разнородных сил флота. Предложения опытного подводника были учтены при разработке штабом оперативных планов.
В апреле сорок второго Трибуца вызвал Н. Г. Кузнецов, Первый вопрос: как прошла зима? Командующий флотом рассказал о героизме ленинградцев, о ходе ремонта, не скрывая трудностей.
- Люди работают, не имея ни одного спокойного часа, под постоянным воздействием противника, - говорил он, - сейчас даже выход из Невы через Морской канал будет опасным боевым походом и потребует прикрытия батарей и обязательно авиации.
