"Закрыть небо над Крымской для врага!" - это требование становилось лейтмотивом действий наших истребителей. С пункта управления ежедневно следовали по радио команды на подъем самолетов. Задача была жесткой - в воздухе над Крымской постоянно должны находиться истребители для отражения вражеских атак. Группы самолетов поочередно сменяли друг друга.
Так было и в тот день, когда над Крымской впервые появилась шестерка "аэрокобр" из 16-го гвардейского истребительного авиаполка. Полк только накануне вечером прибыл на фронт после полугодового перерыва, связанного с переучиванием на новую материальную часть. Всем его летчикам был запланирован ознакомительный полет в новом районе действий. Однако генерал Борман, исходя из условий обстановки, решил совместить для одной группы изучение района полетов с выполнением боевого задания.
Выслушав по радио доклад о взлете шестерки, генерал назвал позывной и сообщил обстановку:
- Я - "Тигр", я - "Тигр". В воздухе спокойно. Будьте внимательны. Скоро появятся "юнкерсы".
Через несколько минут в поле его зрения появилась четверка "лаггов" из соседнего с "аэрокобрами" полка. Они взлетели раньше и теперь, прибыв в заданный район, построились в круг и начали на небольшой скорости крутить карусель: привычная картина для тех, кто наблюдал за ними с земли, и для самих летчиков. К великому сожалению, и для противника давно уже не была секретом подобная тактика. И он с большой для себя выгодой пользовался этим.
Объективно настала пора менять ставшие привычными приемы воздушного боя: и боевая техника стала иной, да и летчики кое-чему научились. Бой шестерки, ведомой гвардии капитаном Покрышкиным, убедил в необходимости радикальных перемен в тактике действий наших истребителей.
Обычно "мессершмитты" предваряли налет своих бомбардировщиков, выходя к переднему краю минут за 10-15 до них. Обнаружив советские истребители, они нападали сверху и сковывали их боем. Самый бой зачастую складывался не в нашу пользу, потому что стремительная атака сверху позволяла противнику приобрести решающее преимущество - в скорости!
Появившаяся над Крымской вскоре после "лаггов" шестерка Покрышкина сразу же привлекала к себе внимание необычностью построения самолетов в группе. Они не прижимались друг к другу, а, наоборот, подошли к району патрулирования в расчлененном боевом порядке: три пары с превышением одна над другой в сотни метров, нечто вроде "этажерки", сдвинутой в сторону солнца. Вся группа шла на высоте примерно в 4 тысячи метров, причем ведущий держал ее курс не точно на станицу Крымскую, а отклоняясь несколько на юг от нее, к морю.
Генерал Борман не стал вмешиваться в действия ведущего, поняв, что тот преднамеренно осуществляет определенный, намеченный заранее маневр. И действительно, группа Покрышкина, следуя вдоль переднего края на юг, вышла в район Новороссийска и по его команде: "Разворот на сто восемьдесят!" - с пологим снижением устремилась к Крымской. Набрав большую скорость, она вскоре была над районом, который ей поручено прикрывать. Затем снова ушла на высоту. Через несколько минут по радио повторилась команда: "Разворот на сто восемьдесят!" Шестерка возвратилась в заданный район. Она не крутила "карусель", взаимно прикрывая "хвосты" собственных самолетов, а совершала маятниковое движение: после набора высоты - пологое снижение, позволяющее достичь большой скорости, выход в прикрываемый район, новый уход вверх и в сторону солнца.
Очередной маневр группы Покрышкина продолжался около пяти минут. За это время над Крымской появились "мессершмитты". Их было больше десятка. Сверху они спикировали на четверку "лаггов". Все началось как обычно. Но в воздухе была еще и необычная наша шестерка. Имея запас высоты и обнаружив врага, ее ведущий бросил группу в стремительную атаку.
- Голубев, атакую, прикрой! - Глуховатый голос Покрышкина прозвучал спокойно, без особых эмоций.
Борману ничего не пришлось подсказывать с земли. Самолет ведущего вражеской группы через какое-то мгновение был буквально изрешечен пулеметной молнией.
