В феврале этого года медиаимперия Мердока родила новую супергазету The Sun on Sunday. Она вышла тиражом 3,22 млн экземпляров, и на первых порах тираж раскупался очень хорошо. И это, заметьте, происходило в Англии, имеющей достаточно развитый интернет. И вдруг в марте, то есть за месяц, тираж упал на 1 млн экземпляров. Ответ на эту тиражную катастрофу прост: читатели считают, что эта газета является неинтересной, скучной и не имеет преимуществ перед другими изданиями. Получается, что высококвалифицированная медиаимперия Мердока не смогла в новых условиях создать высококачественный контент, отвечающий спросу населения. В Японии, кстати, в нашу цифровую эпоху успешно здравствуют многомиллионные ежедневные газеты. Думаю, что это происходит не из-за привычки японцев к бумаге, а потому, что и в Стране восходящего солнца печатные СМИ, в отличие от Всемирной сети, являются территорией доверия и качества контента.
Мне часто приходится говорить, что в России обострились проблемы вокруг киосков прессы. Это объясняется не только близорукостью региональных властей, но и тем, что киоск прессы имеет низкий коррупционный потенциал и не может платить такие взятки, как пивной ларек. Но при этом надо признать, что полноценный торговый объект прессы, то есть в котором есть около 1000 наименований печатной продукции, продолжает иметь устойчивые продажи. Общий оборот по российскому рынку печатных СМИ сохранился, несмотря на падение тиражей и закрытие газет и журналов. Все это объясняется очень просто: киоски и павильоны прессы торгуют только той печатной продукцией, которая имеет спрос и за которую покупатель голосует рублем. А таких изданий, то есть рыночных, в России в целом не более 5–6 тысяч. Поэтому не надо справлять поминки по печатным СМИ, надо радоваться очищающему ветру перемен, срывающему с поверхности мусор и шелуху. А когда дует ветер перемен, как известно, надо строить не плотины, а ветряные мельницы.
19 апреля 2012 года
Скандал в Германии вокруг газеты Bild – урок для россиян
Крупнейшая ежедневная иллюстрированная газета Германии Bild, готовясь к своему 60-летию, задумала замечательную, на взгляд редакции, промоакцию: разослать в каждый немецкий дом бесплатно спецвыпуск своего издания. Казалось бы, халява, казалось бы, чего тут плохого: бери и пользуйся. Но немцы в данном случае поразили своей прагматичностью. Они возмутились желанием кого бы то ни было навязать им свой продукт, в данном случае – газету. Кроме простых возмущений в интернете, посыпались реальные письма-отказы на специальный сайт: мол, не хочу, не буду, не приставайте. И число таких отказников достигло уже 114 тысяч.
Газета Bild, как известно, регулярно подвергается критике из-за своих желтых материалов. Тираж газеты составляет 455 тыс. экземпляров в день.
Хотелось бы пояснить, что немцы ничего не имеют против желтой прессы и охотно ее раскупают. Но вот получать бесплатно газету Bild не захотели. И еще одна деталь: в Германии существует закон, запрещающий издание и распространение бесплатных газет, как подрывающих экономику медиаотрасли. Именно поэтому немецкие дома не завалены горами бесплатной газетной макулатуры, как это наблюдается в российских мегаполисах. Это нам в почтовые ящики и возле них накладывают без спроса бесплатные газеты, рекламные буклеты и др. И возразить некому. У нас нет закона, который бы регламентировал подобный вид деятельности.
Сегодня на российском рынке наблюдается падение спроса на рекламные издания. В большей степени, чем на все остальные. Но бесплатные издания, что в Москве, что в Питере, живут и процветают. В медиасообществе нет единой точки зрения по данному поводу, впрочем, как нет ее и в обществе в целом. Мы еще не выросли до немецкого прагматизма. Наше население достаточно сильно заражено синдромом халявы. Но это не наша вина, это наша беда, в голодные, нищенские десятилетия измотавшая хомо советикус.
Учиться у немцев свободе потребления надо, но результат возможен только после достижения среднеевропейского уровня достатка. А пока мы обречены радоваться любому бесплатному буклету, свалившемуся в наш почтовый ящик. Может, рады и не все, но многие.
