А справа...
К тонущему неслась лодка со спасателем.
Мускулистый, загорелый, с длинными темными волосами, на этот раз не убранными в хвост... Харон.
Он греб что было сил, мощно, без брызг; весла взлетали, проносились по воздуху, создавая каждый раз в воздухе ненадолго микрорадугу от срывающихся капель, погружались в воду... Темно-зеленая лодка неслась стремительно, почти летела над водой...
И стояла на месте.
Меня словно ударило током. Я медленно поднял руку и, не отрываясь от фигуры в лодке, указывая на нее остальным, зашептал:
– Он не плывет... Он не двигается... Харон – он не плывет... не плывет.
И он словно услышал.
Не переставая грести, Харон повернул ко мне породистое лицо с утонченными чертами – и улыбнулся.
– ОН НЕ ПЛЫВЕТ!!! – заорал я. – НЕ ПЛЫВЕТ!!!
...Кто-то дернул меня за руку.
– Дядя Артем! Кто не плывет?
– А?..
Я очнулся.
Митька стоял рядом и смотрел на меня снизу вверх. Несколько отдыхающих, притихшие, поглядывали с опаской; полная дама покрутила пальцем у виска и отвернулась.
– А?..
Я перевел взгляд на воду. Тонущего спасли. Он судорожно цеплялся за борта лодки, подтягиваясь. Из воды ему помогали двое парней, а спасатель тянул за руку в лодку.
Харон ли это? Теперь я уже не был в этом уверен.
– Пап, ты чего?.. – подбежал запыхавшийся Димка и ревниво взглянул на Митьку. – Орешь чего-то, маму испугал... Пап, а там дядьку спасли. Я все подробно видел. Хочешь расскажу?
– Артем! Дима! – крикнула Ольга.
– Пойдем, пап, мама зовет... Ну ты чего?!
Я все смотрел на воду.
Ледяными тисками сковало сердце. Озноб колотил такой, что стучали зубы.
Я смотрел на воду и все повторял про себя глупую, ничего не значащую, ни к чему не относящуюся фразу: никогда больше...
Никогда больше...
Никогда.
Май 2004 – май 2005
Москва – Балаклава (Украина) – Москва
