Тут Маркусу удалось вставить словечко:
— Все это крайне интересно, сэр, но даже если Джордж Фарадей в самом деле не заслуживает доверия, что натолкнуло вас на мысль, будто он убил мистера Сили?
— А вот что! — ликующе ответил Уильям. — За день до смерти Эндрю он к нам наведывался. Я это хорошо помню, потому что гири в напольных часах упали буквально за минуту до его прихода. Кошмар. Мы еще и очухаться толком не успели, а Джордж уже вошел в столовую, и потом они с мамой долго о чем-то беседовали. Сразу после этого он отбыл. Но из города не уехал: в воскресенье, по дороге в церковь, я его видел из окна машины — пьяного в стельку. Надеюсь, газетчики до него не доберутся. В этом городе зазорно иметь родню, не имеющую отношения к армии или университету, что уж говорить о пузатом небритом типе, который разгуливает по городу в компании бродяг и оборванцев!
Мистер Кэмпион выпрямился, в его глазах горел интерес. Что-то в речи мистера Уильяма освежило в его памяти полузабытые воспоминания.
— Мистер Фарадей, простите, что обращаюсь к столь деликатной теме… Правильно ли я понял, что ваш кузен много пьет?
— Не то слово! — с жаром ответил дядя Уильям. — Я таких пьяниц встречал в Южной Африке. Им никто не указ, и кончают они всегда плохо. Между прочим, этот проходимец имеет наглость носить галстук колледжа Святого Игнатия!
Лицо мистера Кэмпиона приобрело почти осмысленное выражение.
— У него одутловатая красная физиономия, ярко-голубые глаза, очень низкий голос и грамотная речь? Рост около пяти футов четырех дюймов и крепкое телосложение? Печать утраченной респектабельности на лице?
Дядя Уильям с неприкрытым восхищением уставился на молодого человека.
— Ну вы даете! Высший пилотаж! Я, конечно, всякое слыхал про частных сыщиков… как они за милю — причем без бинокля — могут определить, что человек водопроводчик или садовод-любитель. Но как вы точно описали Джорджа Фарадея! Особенно про печать утраченной респектабельности верно подметили. Только это заблуждение — насчет респектабельности. Он негодяй и пройдоха до мозга костей. Впрочем, — смиренно добавил дядюшка Уильям, — в семье не без урода.
Мистер Кэмпион хитро взглянул на Маркуса. Тот был настолько потрясен, что Кэмпион не нашел в себе сил прояснить ситуацию. Вместо этого он расплылся в блаженной улыбке; Альберт Кэмпион, профессиональный искатель приключений, мгновенно вырос в глазах компании. Дядя Уильям даже насторожился.
— От вас, смотрю, ничто не ускользнет, сэр, — несколько растерянно пробормотал он.
— У меня всюду шпионы. — Объяснение так и просилось с губ мистера Кэмпиона, но он сдержался. — А после того воскресенья Джорджа видели в городе?
Дядя Уильям подался вперед и сделал, как ему казалось, крайне важное заявление:
— Нет! Мерзавец исчез без следа. Признаться, я не представляю, какой у него мог быть мотив. Да и уж будем говорить начистоту, я вообще не вижу тут мотивов — кроме очевидного: ненависти. Но в таком случае кто угодно мог прикончить старика Эндрю. Люди его на дух не выносили. Мерзкий склочный тип. Тридцать пять лет назад мы вместе учились в колледже Святого Игнатия. Он дважды завалил предварительный экзамен на степень бакалавра, потом дважды завалил итоговые, пошел в медицину, но и с медициной дело не заладилось, хотел было уйти в армию, да здоровье подвело. Оставалось только в священники податься. А это не по его части — не то жил бы сейчас припеваючи где-нибудь в глуши, а не лежал в морге и не вредил родне.
Уильям умолк и обвел комнату свирепым взглядом.
— Я, может, зря так говорю, но я терпеть не мог этого негодяя. Дилетант и неудачник. Получив состояние, он тут же его потерял — и мое заодно, — в какой-то дьявольской афере. А в благодарность получил сувенирные часы, да и от тех беспокойства было больше, чем пользы. — Он встал. — Вот такие дела, Маркус. Если посчитаете нужным передать эту информацию о Джордже полиции, передайте, только меня в это дело не впутывайте — не хочу расстраивать старушку. А она расстроится, если узнает, что я болтаю про дорогих родственничков направо и налево. Надеюсь, завтра вы к нам зайдете — и вы тоже, сэр.
