Здесь не хватало только одного капитана королевского войска – Жана, Орлеанского Бастарда, сына Людовика Орлеанского, прозванного при дворе Карла Валуа «красавчиком».
Ему предстояло встретить войско у стен Орлеана…
Все они, на боевых конях, состояли в свите еще одного рыцаря. Необычного рыцаря. Их полководца. Женщины. Предводительницы. Девушки в кроваво-алой тунике поверх серебристого, сверкающего доспеха, с коротко стриженными черными волосами. На первый взгляд она бы сошла и за юношу, но все же черты выдавали ее. Она казалась юной Артемидой, богиней-охотницей, но не той, что со своей кавалькадой, в окружении лучниц, устремлялась за диким вепрем по лесам счастливой Греции. Этой Артемиде выпала куда более суровая доля. Ей предстояло победить или умереть. Увы, в отличие от богини-охотницы она не была бессмертной. И ее вепрь на деле выходил куда страшнее! Он легко мог разорвать ее клыками. Если на что она и могла рассчитывать, так это на внезапность, ловкость и отвагу. Конечно, удачу. И главное – на Божью помощь.
Все они, стоявшие под боевым знаменем своего полководца, были молоды. Отчаянно молоды для тех, кто взялся небольшой ватагой спасать свою истекавшую кровью страну. Но они верили в свою фортуну. Не могли не верить в нее. Слишком долго она водила их за нос, уходила из рук.
Они улыбались весеннему дню, влажному от близкой реки воздуху, и с презрением смотрели на врага.
Перед ними стояла хорошо укрепленная крепость моста – Турель, отобранная у французов в начале осени прошлого года, деревянная бастилия перед Турелью и форт св. Августина. Укрепления выстроились друг за другом, почти гуськом, этакие три слона, готовые к бою. И уже за ними, за синей в ясный весенний день лентой Луары и островами, в синеватой дымке возвышались мощные стены Орлеана. И точно глас, идущий с самого неба, по всей округе звучали колокола. Это говорили с ними, рыцарями, пришедшими сюда под белым знаменем, усыпанным золотыми лилиями, церкви осажденного Орлеана. Говорили защитники города, чьи силы были уже на исходе. Весь утренний эфир был пронизан, пусть и отдаленным, но ясным и сильным звоном.
– Красиво звучат эти колокола! – заметил гасконский капитан. – Клянусь всеми чертями в аду, они растрогали даже мое сердце! А ведь оно…
– Ла Ир! – вспыхнув, раздраженно окрикнула его девушка, и на то была основательная причина. – Тебе бы подрезать язык за такие слова!
– …а ведь оно, мое сердце, как кремень. Это известно всем, – все же договорил он. – Прости, Жанна, – Ла Ир переглянулся с другими рыцарями. – Сорвалось с языка. Он всегда, точно добрый охотничий пес, бежит впереди своего хозяина. Но и, как верный пес, при всех клыках, может вцепиться в любого, да еще как, будь он проклят! А дело охотника – мое дело – добить врага.
– А будешь проклинать свой язык – и Господь проклянет его. Вот когда откроешь рот, да в пустую! – Она язвительно усмехнулась. – Точь-в-точь, как рыба на берегу. Не то чтобы добрый охотничий пес, Ла Ир, а самый последний, драный, и тот не позавидует тебе.
Рыцари улыбались. Ксентрай засмеялся. Ла Ир хотел отговориться, но не успел.
– Шутки прочь, – обернулась к рыцарям Жанна. – Мне говорили, что мы немедленно атакуем англичан, как только увидим их бастилии, а не будем ходить вокруг да около, – в ее голосе звучала досада. – Но Орлеан на той стороне! И главные их бастилии – там! Почему же мы здесь? Давайте же возьмем штурмом эти! – они кивнула на «трех слонов». – Чего же мы медлим? Я чувствую, как проклятые годоны дрожат за этими стенами! И лорд Суффолк – один из них!
Она чувствовала себя обманутой. Успев узнать при дворе норов девушки, капитаны решили утаить от нее некоторые тонкости похода. Жанна, человек неопытный в военном деле, была уверена, что, едва увидев бастионы англичан, французы немедленно бросятся в битву. О термине «обходной маневр» она бы и слышать не пожелала!
– Так решил Орлеанский Бастард, а ему виднее, – со знанием дела сказал Ла Ир. – Он знает в округе каждую пядь земли.
– Орлеанский Бастард! – воскликнула Жанна. – Виднее всех – Царю Небесному! А Он велел мне поразить графа Суффолка и лорда Талбота, едва я увижу стены их крепостей!
