Дела шли неплохо, по крайней мере, пока. Но в воздухе было что-то, чего не было раньше — психический смрад широко распространяющегося ужаса, который медленно набирал силу.
Горожане начали понимать, что что-то весьма и весьма неладно.
Свет костров, почти чуждый смертным городам уже более ста лет, отбрасывал длинные, густые тени, из-за которых дома угрожающе вырисовывались в ночи, а переулки превращались в тёмные бездны.
Присутствие полиции должно было обнадеживать, но в то же время предупреждать, что дела плохи и что мэрия обеспокоена. Люди, которые шли по улице, делали это быстро, в настороженной тишине, и обычно перемещались группами по три — четыре человека. На улице я почти не видел женщин.
Я испытывал все большее напряжение. Не может страх нарастать подобным образом, не создавая значительного психологического давления. Рано или поздно эта перегрузка должна была привести к тому, что что-то прорвется.
Говорят, что цивилизация — это тонкая пленка поверх варварства. Чикаго замер в ожидании первого звука разрыва.
Мы прибыли в бар МакЭнелли, и там было. . ну, как обычно, только народу гораздо больше.
Заведение Мака было пабом в подвале под офисным зданием. Чтобы попасть в бар, нужно было спуститься по бетонной лестнице с улицы, и он отличался постоянно раздражающим сочетанием довольно низкого потолка и потолочных вентиляторов. Все помещение было отделано старым, пятнистым деревом, с тринадцатью табуретами у изогнутой барной стойки, тринадцатью столами для посетителей и тринадцатью резными деревянными колоннами, украшенными изображениями, преимущественно созданными по мотивам сказок братьев Гримм. Обычные свечи и фонари горели, освещая помещение. Угольная жаровня Мака была зажжена и усеяна всяческой снедью, которую он предлагал своим клиентам, а эль лился как из ведра.
Когда мы вошли в дверь, в первую секунду ничего не происходило, а затем облако тишины поползло от моих ног, пока не поглотило комнату. Все взгляды были прикованы ко мне. Эти люди знали, кто я такой.
Я слышал шёпот: — Гарри Дрезден. Чародей.
Я поправил ремень на нейлоновом рюкзаке, который взял с Жучка-Плавунца. — Мак, — отчётливо произнес я. — Кладовка. Нам нужно поговорить.
Мак был худощавым мужчиной около шести футов ростом, с крупными ладонями и блестящей лысиной, в своих обычных черных брюках, рубашке на пуговицах и чистом белом фартуке. Он уже давно был моим другом. Посмотрев на меня, он кивнул в сторону своей кладовки и кабинета.
Мы с Кэррин подошли и вошли внутрь. Я молча открыл рюкзак, достал маленькую деревянную табличку и осторожно положил ее на стол.
Мак увидел табличку, и его глаза расширились. Он взглянул на меня, и на его лице было сильное замешательство.
— Ты знаешь, что это такое, — сказал я.
Мак отступил на полшага. Потом перевел взгляд с таблички на меня. Он не то чтобы нервно облизнул губы, но было совершенно ясно, что ему не понравилось, что я догадался о том, что ему известно.
Сегодня вечером здесь собралось много паранетчиков, — сказал я, — потому что вчера мы объявили тревогу, и это одно из назначенных убежищ.
Мак решительно кивнул.
Я выдержал его взгляд так долго, как только смог, и сказал:
— То, что надвигается, может убить каждого из них. Потому мне нужна твоя помощь.
Мак перевел взгляд с меня на табличку и обратно, скривившись.
— Мак, — тихо сказал я. — Не каждый узнает эту табличку. Ведь это всего лишь кусок старой деревянной доски, верно?
Выражение его лица стало страдальческим, и он развёл руками.
— К Чикаго приближается Титан, — сказал я, — с армией, любезно предоставленной фоморами, чтобы выжечь это место дотла. Они будут здесь где-то через час. У нас нет времени, чтобы быть добренькими. Готов ли ты?
— Он нахмурился. Секунду он смотрел на табличку, потом отвернулся.
— Мак сказал я, — на это нет времени. Я нагнул голову, прижал одну руку к виску кончиками пальцев и начал вызывать Взгляд.
Взгляд чародея — это мощный инструмент для восприятия энергий Вселенной. Его называют по-разному, от видения во сне до третьего глаза, но суть его сводится к одному и тому же-настройке ваших мыслей, чтобы они могли воспринимать магические энергии, когда они движутся вокруг и через естественный мир. Взгляд показывает вам вещи в их истинной природе, раскрывает фундаментальные истины о людях, созданиях и вещах, на которые вы смотрите.