Пол Маккартни - страница 27

вспоминал Маккартни, — в надежде на то, что другие команды не будут их играть». Он также заявил, что «это была одна из причин того, что мы с Джоном стали писать свои собственные песни. Не было никакой другой гарантии, что коллеги по сцене не сыграют те же самые песни. Вот и вся правда: не было такого, что мы с Джоном в один прекрасный день решили стать композиторами. Мы писали их просто потому, что это был единственный способ спасти нашу группу».

С каждым днем у них появлялось все больше конкурентов. Когда в середине января Стюарт Сатклифф вернулся в Ливерпуль, он был поражен тем, сколько копий «The Beatles», «Rory Storm» u «Gerry» развелось в Британии, пока он был в Гамбурге. Начиная с «Billy Cramer and the Coasters» из Бутла до «The Pathfinders» из Биркенхеда, в каждом районе была своя группа, которая пользовалась популярностью местного масштаба. Даже один из бывших одноклассников Стюарта, Нейл Фостер, играл на саксофоне в «The Delacardoes», самой известной группе северо–западной части Ливерпуля.

Многие из этих новоиспеченных коллективов начали с того, что упрашивали продюсеров включить их между выступлениями биг–бэндов и джазовых команд. Если им предоставлялась такая возможность, они играли между девятью часами и закрытием паба. Температура рок–н–ролла несколько снижалась с появлением «взрослых», и вечер завершался в сугубо «профессиональном» ключе. Вновь пришедшие и взрослые музыканты надеялись, что подростки тут же забудут всю эту белиберду, которую только что услышали, и станут внимать «нормальной» музыке.

Однако повальное увлечение молодежи вокально–инструментальными (или бит-) группами вряд ли можно было так просто остановить, и все большее количество пригородных клубов отдавали предпочтение такого рода музыке. Центр города не так быстро сдавал свои позиции; первыми, кто открыл свои двери новому течению в поп–музыке, были Iron Door и Cavern.

«The Beatles» стали постоянной группой в клубе Cavern — их дебютное выступление на этой сцене состоялось в феврале 1961 года. Это был единственный концерт Стюарта Сатклиффа в заведении, которое впоследствии стало таким же символом города, как и Пир Хед. Среди публики был и Колйн Мэнли — он, как и многие другие, посчитал, что это был не самый удачный день для «The Beatles», «с которыми все еще играл Стюарт Сатклифф, и звучали они, прямо скажем, так себе».

Леннон был рад снова видеть Сатклиффа, но для остальных возвращение их странствующего бас–гитариста было чем–то вроде дурного знака — они уже успели оценить в этой роли Чеса Ньюби, Пола и даже Джонни Густафсона из «The Big Three».

Ни Пол, ни Джордж, ни Пит не знали, что и подумать, когда Стюарт пошел получать немецкую визу, чтобы вернуться в Германию, и одновременно попытался поступить на годичный курс обучения в колледже с целью получить диплом преподавателя живописи. Каждая из этих альтернатив предполагала, что Сатклифф должен был так или иначе «осесть». Для «The Beatles» это в любом случае не сулило ничего хорошего.

После того как ему не удалось поступить в колледж, Стюарт в марте вернулся в Гамбург, однако официальную точку в их профессиональных отношениях с «The Beatles» поставила сама группа, которая подписала с Top Ten очередной четырехмесячный контракт, начинавший действовать с первого апреля. Стюарт выступал в роли посредника в переговорах между ними и клубом, западногерманской иммиграционной службой и господином Кноопом, начальником гамбургской полиции. Ему пришлось поддерживать заверения Аллана Уильямса о том, что ребята сильно изменились — и особенно «поджигатели» Пол и Пит.

Хотя Стюарт прекрасно справился с ролью переговорщика, «я до сих пор считаю, что его сразу же выкинули бы из группы, — выражал общую точку зрения Род Джонс, — как только на горизонте замаячили бы какие–нибудь перспективы. Я удивлен, что он не ушел намного раньше».

После того, как Стюарт покинул группу, «The Beatles» решили не искать нового бас–гитариста, это вакантное место раз и навсегда занял Пол. Годы спустя Пол был глубоко оскорблен заявлением одного биографа