Увидев приближавшихся полицейских, террорист выполнил их требование. Он медленно поднял руки вверх. Револьвер выскользнул из ослабевших пальцев и стукнулся об асфальт.
Оружие тут же подобрали. Сдавшемуся добровольно террористу заломили руки. Он не сопротивлялся, только упрямо бормотал одну и ту же фразу:
— Это за национальную Россию, а не за Интернационал!..
Полицейские склонились над лежавшим на перроне Войковым. Он был еще жив. Ему оказали первую медицинскую помощь и на его автомобиле повезли в больницу. Ближайшим лечебным учреждением оказался госпиталь Младенца Иисуса.
В десять часов сорок минут того же дня — через час после выстрелов на перроне — он скончался.
На перроне Варшавского вокзала в советского посланника Войкова стрелял Борис Коверда.
Эта фамилия не фигурировала ни в одном открытом историческом источнике вплоть до распада СССР и краха коммунистической системы. Имя террориста не упоминалось ни в одном справочнике — даже в связи с именем Войкова.
Посланник в Польше через два года после гибели попал в энциклопедический словарь «Гранат». Читаем на странице 293: «Войков Петр Лазаревич. Убит в Польше монархистом 7. VI. 27 г.»
В Советской исторической энциклопедии (М., 1963, т. 3, с. 618) о Войкове сказано: «Убит в Варшаве русским белогвардейцем».
Последнее издание Большого энциклопедического словаря (М., 1991, с. 237) еще более кратко: «Убит белогвардейцем».
Поневоле возникает образ белогвардейского офицера из аристократической семьи. Оказавшись после разгрома белого движения в эмиграции и мстя за расстрелянного царя, он направляет револьвер на ненавистного представителя Совдепии.
Правды нет ни в одном из перечисленных выше изданий. Убийца Войкова не был ни монархистом, ни русским белогвардейцем. Стрелял в Войкова девятнадцатилетний юноша, ученик виленской гимназии, никогда ни в какой армии не служивший.
Будучи допрошенным в качестве обвиняемого, он признал себя виновным в предумышленном убийстве посланника Войкова.
— Почему вы решились на этот поступок? — спросил следователь.
— Потому что Войков — представитель международной банды большевиков.
— Вы монархист по убеждениям?
— Я не монархист, а демократ. Мне все равно: пусть в России будет монархия или республика, лишь бы не было там такой банды негодяев, от которой погибло столько русского народа.
— Вы встречались с Войковым раньше?
— Никогда.
— Имели к нему какие-либо претензии?
— Никаких.
— Странно. За что же вы решили убить незнакомого человека?
— Как представителя власти СССР. В советском полпредстве мне отказали в визе на бесплатный въезд в Россию.
— Отказал лично господин посланник Войков?
— Нет. Я с ним никогда не разговаривал.
— С какой целью вы хотели въехать в СССР?
— Чтобы принять активное участие в борьбе против советского строя.
— Вам этот строй не нравится?
— Да. Через год после большевистского переворота наша семья возвращалась в Вильну, и по дороге я везде видел большевистские бесчинства. По дороге в Польшу я много слышал о ЧК. Я был мал тогда, но я помнил, что был в жизни какой-то порядок, а затем наступил хаос. Может быть, со временем я бы все это забыл, но в Вильне я в течение двух лет был экспедитором в белорусских большевиствующих газетах. Я увидел, что эта работа ведется на червонцы, выкованные из церковных ценностей. Я начал читать о советской революции, начал читать газеты, в том числе и советские, прочел книгу Краснова, которая произвела на меня большое впечатление. Я читал статьи Арцыбашева, польские книги и понял, кто виноват в том, что положение России дошло до того, что люди стали людоедами. Еще в прошлом году я хотел ехать для борьбы с большевиками в Россию. Я говорил об этом моим друзьям. Но пришло время материальной нужды, и мне не удалось осуществить мой замысел. Но когда мое материальное положение укрепилось, я опять начал мечтать о борьбе и решил поехать в Россию легально. Я собрал немного денег и приехал в Варшаву, а когда мне в этом было отказано, я решил убить Войкова… Мне жаль, что я причинил столько неприятностей моей второй родине — Польше.
