Выполняя задание Семенова, готовила покушение на председателя Петроградской ЧК Урицкого. Чтобы наблюдать за его квартирой, пришла к частному стоматологу, жившему поблизости, и пожертвовала здоровым зубом — надо было отвести подозрения от подлинных мотивов своего визита. Вот какая это была женщина! Не зря Семенов испытывал к ней отнюдь не платоническое влечение…
Не терпел пустопорожних разговоров и Филипп Федорович Федоров-Козлов. Встретил как-то на улице человека, похожего на одного запомнившегося черносотенца, вытащил револьвер, взвел курок, — и дело с концом. Глядя на его благообразную, добродушную физиономию, вряд ли кто мог заподозрить в нем члена боевой эсеровской группы, для которого безразлично, на каком расстоянии от себя взрывать бомбу.
Львов, Зубков, Морачевский… Первый связал Лидию Коноплеву с приятелем, служившим в Калужском губпродкоме, и та тщательно осмотрела учреждение на предмет ограбления. Второй на мелочи не разбрасывался — затеял произвести крушение поезда с работниками Реввоенсовета РСФСР, которые переезжали в Москву. И только случайность спасла приговоренных. Третий возглавлял боевые дружины Василеостровского района и содержал явочную квартиру центрального боевого отряда.
Заматеревшие на экспроприациях и покушениях боевики заметили, что в последнее время их главарь Семенов все чаще стал якшаться с Никитой Сергеевым. Был он щупленький, невысокого росточка, очень подвижный. По виду напоминал мастерового, летом всегда ходил в неизменной куртке красного цвета с масляными пятнами. Конопатолицый боевик Сергеев и в самом деле был рабочим, маляром по специальности.
В отряд его привел Семенов. Они познакомились в каком-то кабачке, где собирались поэты, художники и революционеры.
Сергеев в Петрограде жил один. Ни родителей, ни своей семьи у него не было. Нет, он не пил, не кутил по кабакам. Деньги — а зарабатывал он весьма и весьма прилично — просаживал на книги. Сергеева знали все петербургские букинисты и, не опасаясь, снабжали запрещенной литературой.
Его путь в политику начался через воскресную школу. Она пробудила интерес к платформам различных партий. Перед простодушным пареньком-сиротой открылся противоречивый спектр борьбы мировоззрений, широкая гамма философских взглядов на общество и власть.
Он пытался самостоятельно разобраться в этой причудливой мозаике. Сначала его привлекали анархисты. Мечтательному маляру импонировало их неприятие действительности, преклонение перед сильной личностью, идеализация героизма. Один вид черных знамен с костями и черепами заставлял учащенно биться сердце, а ощущение причастности к сильной организации возвышало над затхлым миром обывателей.
Однако Сергеев вскоре разочаровался в анархистах. Близкое знакомство с ними показало, что это обыкновенные бандиты, грабители, наркоманы, насильники. В своей жизни он повидал этого добра в изрядном количестве.
Прибился к социал-демократам. Их нудные собрания вызывали у него скуку. Забастовки, стачки… Звучали абстрактные призывы к народу, к массам. Сергеев хорошо знал, что представляли собой темные, забитые пролетарии. Он сам был из этой среды. Взывай к ним хоть ежеминутно, они ни на что, кроме как на предложение сходить в пивную, не откликнутся.
Социал-демократы показались Сергееву слишком заумными, оторванными от реальной жизни. Что знали профессора, адвокаты, восторженные девицы о народе? Они смотрели на него как на некую икону. Сергеев же знал, что без безумства храбрых, которое воспел Горький, массы не поднять. Нужны герои, способные на подвиг, на самопожертвование. Только так можно сокрушить царское самодержавие.
И он без сожаления расстался с социал-демократами.
Случайное знакомство в богемном кабачке с Григорием Семеновым вселило надежду — вот человек, чьи мысли совпадают с его собственными!
Семенов боготворил незаурядную, героическую личность. Ее возможности неисчерпаемы. Она может многое — даже вступить в единоборство с целым государством. Ленин разогнал Учредительное собрание — и ничего! Но и Ленина можно поставить на место.
Сергеев слушал, не перебивая. Слова Семенова вызывали у него радость. Романтическая душа правдоискателя ликовала — наконец-то ему встретился человек, разделяющий его точку зрения на предназначение героической личности.
