Потерпит одно утро и без фальшивых шумных восторгов...
***
Когда Ривс проснулся, за окном светало. В первый момент ему показалось, что он видит странный сон – лежащую рядом обнаженную Анну, старую мебель приюта Португальца, пыльные шторы на единственном окошке узкой комнатушки, истертые циновки на полу, стоящий около шкафа черный скрипичный футляр...
Повернув голову, он встретился взглядом с широко открытыми глазами Анны. Проведя узкой, горячей ладонью по широкой груди Даниэля, она прижалась головой к его плечу и тихо спросила:
– Нас убьют?
Протянув руку, он нащупал лежавшую на стуле пачку сигарет, закурил, выпустив дым в низкий потолок, и почувствовал, что хочет есть, пожалуй, впервые за долгие годы, проведенные в тюрьме. Скоро совсем рассветет, надо вставать и готовиться встречать наступающий день.
– Ты боишься? – Даниэль легко пощекотал ухо доверчиво прижавшейся к нему женщины.
– Нет, – немного помедлив, ответила она и, подумав, добавила: – Теперь уже нет...
В прихожей завозился проснувшийся Португалец. Закашлялся и, шаркая ногами, поплелся к раковине на кухне – выплевывать остатки отбитых военной контрразведкой легких. Где-то далеко закричал муэдзин, призывая правоверных на молитву, или это у кого-то из многочисленных соседей включен приемник, чтобы не проспать время утреннего намаза?
Поднявшись, позавтракали холодной жареной рыбой и овощами. Выпили немного темного, терпкого вина и по чашечке кофе. Ни о чем не говорили.
Португалец переоделся в поношенный костюм и светлую сорочку; уйдя на кухню, долго возился там, гремя какими-то жестянками. Потом вытащил тяжелую канистру и, спустившись во двор, залил бензин в бак малолитражки Анны, спрятав канистру с оставшимся горючим в багажник.
Вернувшись, он взял обшарпанный чемоданчик и, посмотрев на проверявшего пистолет Ривса и сидевшую в кресле Анну, просто сказал:
– Я готов. Пора.
Даниэль подошел к нему и обнял, потом обнял Анну. Постояли минутку и, так и не сказав друг другу ни слова, спустились к машине. Ривс лег на заднее сиденье, Анна села за руль, а рядом с ней устроился Португалец.
Через несколько минут малолитражка остановилась во дворе многоэтажной конторы туристической компании. Прежде чем выйти, Португалец пожал им руки и с извиняющейся улыбкой сказал:
– Я не могу дать вам больше пяти минут.
– Помню, – засунув пистолет за пояс брюк и взяв скрипичный футляр, ответил Даниэль.
Анна осталась ждать в машине, а Ривс и Португалец пошли к дверям черного хода. Открыв их ключом Анны, Португалец отключил охранную сигнализацию и прошаркал к парадным дверям. Проверив, хорошо ли они заперты изнутри, наклонился к глазку, осматривая нишу подъезда и улицу.
– Солдаты, – обернувшись, бросил он стоявшему около лифта Даниэлю. – Может быть, ей лучше уехать?
– Она не послушает, – входя в кабину лифта, ответил Ривс и нажал кнопку.
На последнем этаже он прошел длинным коридором и открыл дверь знакомого кабинета. Включив маленький телевизор на столе секретарши, достал из кармана похожее на циркуль приспособление, с присоской на одной из металлических ножек.
– Кортеж автомобилей уже приближается к улицам, ведущим к зданию Верховного суда. Почетный караул и корреспонденты готовятся встречать полковника Колара, который через несколько минут прибудет, чтобы принять присягу и стать новым главой государства... – скороговоркой трещал с экрана диктор с прилизанными волосами, блестевшими в лучах софитов студии.
Щурясь от дыма зажатой в углу рта сигареты, Даниэль подошел к окну и, примерившись, прилепил присоску к стеклу. Отведя в сторону вторую ножку «циркуля», он сделал несколько пробных движений, потом опустил ее, плотно прижав пальцами, и плавно повел, описывая круг. Раздался легкий скрежет – инструмент разрезал оконное стекло, делая в нем правильное круглое отверстие. Молодец Португалец, он не зря долго ждал, и, когда пришло время, у него нашлось все необходимое.
Потянув за ножку с присоской, Ривс вынул вырезанное стекло и бросил его в корзинку для бумаг. В комнате сразу повеяло свежестью, легкий сквозняк отклонил в сторону ленточку сигаретного дыма, слышнее стал шум улицы.