- Убивец нашелся, - услышал Труфан Федорович резкий голос, - тот самый, что в Любеке купца Салова убил!
- Ишь ведь, признали! Что ж теперь, виру требовать? - сказал другой. Ванюха-то, Салова сын, таковский, маху не даст.
- Кожу с зубов норовят ганзейцы содрать. Выходит дело, нам, судовщикам да носильщикам, даром на них работай. Уперлись на своем: что дедам вашим платили, то и вам платить будем.
Первый злобно выругался:
- Как есть свинья! Посади ее за стол, она и ноги на стел...
Купец не обратил особого внимания на слова прохожих. Требовать виру плату родственникам за убитого - было обычным в те времена. Нередки были и жалобы на иноземных купцов.
Труфана Федоровича тревожило другое. "Почто степенной звал? - думалось ему. - Наказывал и часу не медлить. Неужто беда какая стряслась?" И старый мореход ускорил шаги.
Солнышко поднималось все выше и выше. Под его горячими лучами стали испаряться капли утренней росы на свежей зелени ветел, высаженных по обочинам бревенчатой мостовой, на траве, буйно разросшейся возле домов и по дворищам у церквей.
С наслаждением вдыхая утренний свежий воздух, пахнувший дымом домашнего очага, Амосов пробирался по узким улицам ремесленников. Тянулись бесконечные ряды кожевников, швецов, плотников, дощаников, седельников, сукновалов, веревочников. Великий Новгород насчитывал сотни ремеслен
1 Сойма - одномачтовое палубное грузовое судно.
5 Лодья (ладья)-морское и речное судно Древней Руси.
3 Г а н з а, или Ганзейский союз, - торговый и политический союз северонемецких городов, который вел оживленную торговлю с Новгородом,
ных специальностей. Тысячи людей трудились над изготовлением товаров для торговли на обширной Новгородской земле.
Повернув на торговую улицу, где дома были побогаче и мостовая получше, Амосов подошел к крепким, высоким хоромам югорского купца-судовладельца Кузьмы Терентьева. Поднявшись по дубовому резному крыльцу, он постучался в тяжелую, обитую железом дверь.
Просторная горница была битком набита народом. Окна были плотно завешены: купцы собрались тайно. Две толстые восковые свечи в массивных кованых подсвечниках едва освещали бородатые насупленные лица. После резкого дневного света мореход не сразу распознал друзей и приятелей.
Поздоровавшись со всеми, Амосов подсел поближе к хозяину, освободившему местечко для почетного гостя.,
- В Торжке московских купцов зарезали, - шепнул мореходу хозяин. - Ночью гонец ко мне прискакал, вести привез. Теперь понизовского хлеба1 нам как своих ушей не видать. Если здесь всех дел не решим - заморской торговле конец... Сынок твой, Олег Труфанович, слово держит, - добавил, помолчав, Терентьев.
Кивнув в ответ, Амосов захватил в ладонь бороду и стал слушать.
- Душит Ганза новгородскую торговлю, - продолжал прерванную речь Олег Труфанович, староста Неревского конца. - Без морского пути, без кораблей заморских торговле выгоды нет. Смотри ведь что задумали: нашим купцам за Котлин не ходить, кораблей заморских не иметь, а товары, какие надо, мы, дескать, вам на своих кораблях привезем и в Новгороде на своих дворах торговать будем.
Купцы негодующе зашумели.
- И наши товары, - повысил голос младший Амосов,- хотят на своих кораблях в Заморье возить, а ежели так - цены не мы, а они назначать будут; что захотят, то и дадут.
- А опричь всего, - раздался звучный бас, - норовят обмануть, мошенники. В сукнах недомер, в соли недовес. Товар худой, гнилье к нам везут. Только и судись с ними, будто других делов нету. Поперек дороги нам Ганза встала.
Все обернулись. На другом конце стола стоял иванский староста Никита Михайлов.
- Правда твоя! - снова зашумело купечество. - В Любеке навалом соль куда дешевле брать.
- Будем на своих судах заморские товары возить. Сколь к нам кораблей немецких с товаром приходит, столь и наших к ним.
Обождав, пока купцы успокоились, Олег Труфанович продолжал:
- Оружие, зелье, другое, что для войны надобно, немецкие купцы не везут, говорят: римский папеж запрет наложил. А грабить наших купцов - на то есть папское благословение? Попробуй сунься в море - судно ограбят, а тебя враз живота лишат. Сколько народа разбойным делом промышляет, счету нет! Порядки свои завели: ежели омелилось судно у берега, ты ни в судне, ни в товаре не волен - отберут и суда не сыщешь.
