— Вам требуется помощь?
Женщина оглянулась на убитого человека:
— Мы должны вызвать полицию.
А она неплохо справляется с ситуацией. Хэнк снова ощупал раненое плечо. Впрочем, он тоже был не слишком взволнован. Похоже, эти девчонки не только вылечили ее ссадины и его рану.
— Вы можете это сделать, — ответил он. — Но я в этом не участвую.
Лили недоуменно взглянула на него, и Хэнк кивнул на свой автомобиль:
— Левое такси.
— Не понимаю.
— Без лицензии.
Теперь она поняла.
— Тогда можно позвонить им из какой-нибудь телефонной будки, — предложила она.
— Пожалуй.
Хэнку очень хотелось поскорее убраться отсюда. У него было ощущение, словно он наелся грибков и под их воздействием мир слегка искривился, самые необъяснимые, нелогичные события обрели смысл. Очертания предметов, которые только что виделись четко и ясно, мгновение спустя расплылись, как в тумане, будто и не было ничего вовсе. На губах сохранился вкус поцелуя странной спасительницы, а в воздухе чувствовался ее запах. Этот запах напоминал о тенистой чаще дикого леса. Хэнк снова потянулся к плечу, не в силах поверить, что рана затянулась, но передумал и опустил руку.
— Пора уходить, — сказал он женщине.
Она не шелохнулась.
— Вы были ранены, — произнесла Лили.
Хэнк взглянул на запекшуюся кровь вокруг дыры в рубашке и медленно кивнул:
— Но они… Эти девчонки… вылечили рану. Я получил пулю в плечо, а теперь все выглядит так, будто ничего и не было.
Лили дотронулась рукой до щеки. На ее лице не осталось ни следа от побоев.
— Что с нами случилось? — спросила она. — Мне кажется, я наблюдаю за всем происходящим откуда-то издалека…
Ее рука безвольно упала.
— Не знаю, — ответил он. — Может, это последствия пережитого стресса.
Она согласно кивнула, но ни он, ни она не поверили такому предположению. Странные девчонки каким-то таинственным образом изменили их сознание.
Хэнк подвел Лили к пассажирскому месту и распахнул дверцу. Затем обошел вокруг машины и открыл багажник. Между двумя портативными холодильниками с пивом и прочими напитками стояла спортивная сумка со сменной одеждой. Хэнк снял рубашку и натянул относительно чистую футболку, потом захлопнул крышку багажника. Еще немного постоял, разглядывая мертвое тело. Вот бы оно растворилось в темноте и вместе с ним исчезло всякое напоминание о случившемся. Впрочем… Хэнк снова вспомнил вкус поцелуя незнакомой девчонки и слабый запах мускуса. Неожиданно он осознал, что ее дыхание было сладким и напоминало вкус яблок.
Его внимание вновь переключилось на труп. Хэнк поморщился и носком ботинка отпихнул руку убитого подальше от колеса машины. Меньше всего он хотел переехать мертвеца. Затем Хэнк подобрал бейсбольную биту и бросил ее на заднее сиденье.
— Куда едем? — спросил он, наконец заняв место водителя.
Женщина назвала адрес в Нижнем Кроуси. Территория яппи. Его догадка подтвердилась.
Лили сидела абсолютно спокойно и молчала до тех пор, пока они не выбрались на Грассо-стрит и не повернули на запад. Когда она заговорила, Хэнк вздрогнул, он уже почти забыл о ее присутствии.
— Почему вы не получили лицензию? — спросила Лили.
Хэнк пожал плечами, потом перевернул кассету в магнитофоне и убавил звук.
— Это не та машина, — сказал он.
Хэнк постарался дать понять, что предпочел бы не обсуждать эту тему, и женщина поняла намек.
— Кто играет на тромбоне? — задала она следующий вопрос.
— Майлз Дэвис.
— Я так и подумала. И Вэйн Шортер на саксофоне, верно? Мне очень нравится их музыка середины шестидесятых годов.
Хэнк искоса взглянул на свою пассажирку и снова сосредоточился на дороге.
— Вы любите джаз? — спросил он, испытывая приятное удивление.
— Я люблю всякую музыку — всякую, в которой есть душа.
— Да, это верно подмечено. Майлз определенно вкладывал душу в свою игру. Когда он умер, мне показалось, что вместе с ним умерла частица меня самого.
Они выехали на Стэнтон-стрит, и небо скрылось за пологом раскидистых дубов. Дорога сузилась, по обеим сторонам вздымались большие дома. Еще через несколько кварталов дома стали поменьше и выстроились ближе к дороге. Многие из них уже давно превратились в съемные квартиры, но даже аренда здесь была Хэнку не по карману. Впрочем, не по карману ему было слишком много вещей. Он повернул на Ли-стрит, потом на МакКенит и наконец остановился у дома, названного Лили.
