– Принимают, – успокоил Антон.
Он вынул из кармана авторучку и, поигрывая ею, покрутил в пальцах.
– Чисто, – сообщил он.
Федор запоздало подумал, что первым это следовало сделать ему. Он посмотрел на часы – его сканер «жучков» прятался там, и переключил режим.
– Доверяй, но проверяй! – усмехнулся Антон. – Издержки нашей работы: друг другу не доверяем.
– Брось, Тошка, зачем ты так? – укоризненно покачал головой Федор. – Мы ведь не в Афгане или в Чечне, как когда-то.
– Да уж! – Беркович потрепал друга по плечу. – Конечно, чего там Чечня!
– А знаешь, вполне возможно, что кому-то из нас снова придется поработать в Чечне. Кирилл Францевич говорил, что есть данные, что там орудуют чужаки.
Официант принес поднос с кружками пива и тарелками – запахло ароматным свежеподжаренным хлебом, пряностями и копченым мясом. Второй юноша разложил столовые приборы – здесь ориентировались на посетителей, и если это были европейцы, то подавали вилки, ножи и все, что принято в таких случаях.
Пошивалов почувствовал, как рот наполняется слюной, хотя он вроде и не так уж проголодался.
– Ну, за встречу! – Антон поднял запотевшую кружку, и они чокнулись.
Пошивалов с удовольствием захрустел лепешкой.
– Нравится? – поинтересовался Беркович, подцепляя кусок бастурмы.
Федор энергично кивнул.
– А что ты говорил про альтеров в Чечне? – спросил Антон. – Знаешь, как у нас в России всегда видят козни Америки, так и наши шефы везде видят руку чужаков. Ей-богу, это слишком, своих, земных, террористов хватает. Думаешь, грохнули Бен Ладена – и все станет спокойно? Не станет, новые давно народились!
– Орхане не на пустом месте выводы делают, – мягко возразил Федор.
– Но что Кир тебе говорил конкретно?
Пошивалов пожал плечами:
– Конкретного разговора не было, как ты понимаешь. Будет конкретное задание – будет и конкретный разговор.
– Верно, верно. – Антон махнул рукой: – Да что я о работе, в самом деле, еще успеем о ней!
Они начали рассказывать друг другу, что случилось за годы, пока они не виделись. Пошивалов, сдерживая боль, рассказал о гибели жены и дочки, о том, как в один из промозглых осенних вечеров к нему в баре подсел Кир. Антон поведал свою историю с вербовкой, учебой и заданиями, которые он выполнял. Рассказал Беркович и про случай со спасением его кораблем гренов.
Федор слушал его и думал: «Нет, не может быть! Это тот же Антон, орхане действительно становятся параноиками! Как в советское время в особых отделах придирались: поговорил где-нибудь с иностранцем – значит, Родину продать задумал!»
Услужливая память тут же напомнила, что сказал Кир о погибшем штурмане, но Пошивалов внутренне отмахнулся: в конце концов, и орхане ошибаются.
Им подали куриный суп, а затем баранину с помидорами и пряностями и вкуснейший соус райва, украшенный листочками мяты. Когда закончилась первая бутылка водки, последовала очередь филе сома с рисом, крабовое мясо с ананасами, а довершила все замечательная закуска из манго с подливом из лайма и кориандра, которую следовало кушать, макая в подлив кусочки лепешек со смешным для русского уха названием «поппадамс», что послужило поводом для шуток на определенную тему.
Вышли они из «Ганди» запоздно. На улице сделалось совсем тепло, несмотря на то что небо снова заволокло тучами. В свете фонарей даже мелькали какие-то мошки.
– Ты как поедешь? – с некоторым сомнением спросил Федор, когда они добрались до стоянки, где Антон оставил машину.
Беркович сделал успокаивающий жест:
– Не боись! Здесь просто так не останавливают: если едешь нормально, ни один полицай не придерется. А я всегда нормально езжу. Могу хоть сейчас еще бутылочку с тобой приговорить – и прекрасно поеду… Может, ко мне махнем? Еще посидим!
Пошивалов с тоской посмотрел на тучи, блекло отражавшие городские огни. Во всей Вселенной для него сейчас не существовало человека роднее Тошки. Не осталось никого ближе – только он.
Но Федор был приучен выполнять приказы.
– Спасибо, дружище, – сказал он, матеря про себя проклятое стечение обстоятельств, – я в свою берлогу поеду, отсыпаться. Завтра нам с тобой работать. Позже еще посидим.
