Они оба тяжело дышали, их дыхание смешалось, тела переплелись. Но победил Рафаэль, чья сила была несопоставима с сопротивлением Бет.
Он держал ее мертвой хваткой, прижав к кровати. На какой-то момент они остались неподвижными, и серые обрамленные черными ресницами глаза внимательно посмотрели в широкие фиолетовые, в глубине которых светилась непокорность.
В бесконечно длинную секунду Рафаэль впитывал в себя всю ее прелесть. Пепельные густые волосы, разметавшиеся по подушке, сверкающие фиолетовые глаза с золотистыми ресницами, прекрасные атласные щеки и совершенно непреодолимо влекущий розовый рот. Потом его взгляд упал на маленькие твердые груди, которые обнажились во время схватки. Пеньюар и ночная рубашка завернулись у нее на бедрах. Спереди пеньюар был распахнут, что было также следствием их ожесточенной схватки. Половина ночной рубашки оторвалась и не скрывала тела от жадного взгляда Рафаэля. С невероятной неторопливостью он наклонил голову и нежно и осторожно поцеловал нежную кожу между ее грудей, вдыхая ее медовый аромат. Потом он нашел ртом ее грудь. Несмотря на ее стремление освободиться от него, тело Бет вело себя самостоятельно. Ее сотрясла волна удовольствия, когда его горячий рот стал ласкать ее грудь, соски ее затвердели и совершенно бесстыдно требовали, чтобы его язык ласкал и дразнил их по очереди, сначала один, потом другой.
— Пожалуйста, остановись! — прошептала она неискренним тоном, зная, что вот-вот вообще потеряет контроль над собой, пронизанная острой болью желания, возбужденного еще первым грубым поцелуем Рафаэля.
Рафаэль поднял голову и послал ей холодный, странно оценивающий взгляд. Полунасмешливая, полугрустная улыбка появилась на его полных губах. Он покачал головой, улыбка его угасла, и он поймал ее рот своими губами.
Он целовал ее неторопливо, наслаждаясь мягкостью и свежестью ее уст. Он был удивительно нежен и требователен в одно и то же время, его язык вел себя, как исследователь на необитаемой земле.
Одной рукой он прижал ее руки к маленькой головке, а другой нежно и жадно обследовал ее тело, постепенно расстегивая пеньюар и стягивая его.
Через некоторое время она лежала под ним совершенно нагая.
Его поцелуи лишали ее сил, прикосновения его губ пробуждали внутри ее огонь, раздувая дремавшую в ней страсть, которую она долго старалась подавлять разумом. И все же она еще пыталась сопротивляться, противостоять тому, что происходило с ее телом. Горячий пламень разливался по ее сосудам, и тело уже не слушалось сигналов и призывов к осторожности, испускаемых мозгом, груди приятно ломило от поцелуев Рафаэля, и ее бедра инстинктивно искали контакта с его телом, губы были податливы.
Она вела с собой безуспешную войну так долго, сколько могла. Рафаэль ведь не был неопытным любовником или беспомощным в темноте Натаном. Он был опытным мужчиной, который знал, когда хотел, как доставить женщине удовольствие. Он был уверен, что Бет борется, чтобы не поддаться ему, и ломал один за другим ее слабые рубежи сопротивления. Его губы были мягкими и твердыми, когда они обхаживали ее, ласкали и требовали сдаться, когда они путешествовали по всем ее чувствительным точкам, то доставляя сладкую боль, то просто лаская. Он целовал ее подбородок и щеки, мочки уха, а потом опять возвращался к губам. Вторая рука, сняв остатки ее одежды и освободившись, также присоединилась к обследованию тела. Сначала настал черед груди: пальцами он стал ритмично надавливать на сосок, потом рука соскользнула ниже, по пути гладя ее серебристую кожу.
Издав странный короткий смешок, она прекратила борьбу и сопротивление, ее тело таяло в его объятиях, сейчас ей хотелось только того, чтоб он обладал ею. Ей хотелось по-настоящему узнать, что же это такое — быть женщиной.
В тот раз, когда он взял ее, она была наполовину отравлена белладонной, поэтому сейчас ее эмоции и переживания сильно отличались от тех, прежних. Она и хотела и боялась новых ощущений, когда рука Рафаэля, продолжая свои обследования, дошла до ее плоского живота, а потом продвинулась к мягкой внутренней поверхности бедер. Бет была потрясена вспышкой желания, которое охватило ее. Инстинктивно ее тело стало выгибаться и раскачиваться от его прикосновений и ласковых губ на ее грудях. Он продолжал дразнить ее соски, другая рука тоже была уже между бедер, порождая внутри ее сладкую боль, которую кровь разносила по всему телу.
