Захватив необходимые инструменты, члены экспедиции через несколько дней возвратились к сероватобурой возвышенности и начали раскопки, надеясь обнаружить нижнюю челюсть и зубы. Недостающих частей найти не удалось, но зато на следующее после прибытия утро Мвонгела Муока, помощник Ричарда Лики, поднял на склоне невысокого холма три крупных и несколько мелких обломков черепа. Ни лицевых костей, ни челюстей на месте не оказалось, тем не менее сохранившиеся части были достаточно выразительны, чтобы привести к удивительному выводу — новый череп принадлежал не австралопитеку типа зинджантропа, а какому-то другому неизвестному ранее существу — представителю древних людей! Снова, как и 10 лет назад, австралопитек недолго пробыл на пьедестале предка. Его, кажется, спешил заменить более человекообразный претендент, хозяин древнейших в мире каменных орудий из туфов окрестностей озера Рудольф…
В 1971 году Ричард Лики совместно с Гленном Айзеком из Калифорнийского университета продолжили исследование пустыни к востоку от озера. Триумф был потрясающий: согласно сообщениям газет, им удалось нейти в слое туфа свыше 20 ископаемых останков го-минид — человекообразных существ, кости крупных гиппопотамов, а также всевозможные орудия, изготовленные из кремня и вулканических пород. Находки залегали в слое туфа, возраст которого составлял 2 миллиона 600 тысяч лет!
Летом 1972 года было сделано в особенности важное открытие: Ричард Лики обнаружил около озера Рудольф в слое того же невероятно древнего возраста череп, больше напоминающий череп современного человека, чем напоминали его черепа шелльца, питекантропа, а тем более австралопитеков. У него, в частности, не так сильно выражены надглазничные валики, а челюсть не столь тяжела и массивна, как у питекантропа. Вблизи были найдены две бедренные кости и обломок голени. Осмотр их показал, что человек уже в те далекие времена, за 2 миллиона лет до питекантропа, избавился от сутулости и характерной прыгающей походки обезьян. Стоит ли поэтому удивляться, что бедренная кость, обнаруженная Дюбуа недалеко от черепа питекантропа, так сильно напоминала человеческую? Ископаемый череп был раздавлен на несколько сотен фрагментов, но Мэйв, ставшая супругой Ричарда, мастерски реставрировала его и установила, что объем мозга нового гоминида составлял не менее 800 кубических сантиметров! Ни один из австралопитеков, даже самых поздних по времени, не мог конкурировать с ним в этом отношении.
В интервью журналистам осенью 1972 года Ричард Лики заявил: «Сейчас мы имеем все основания полагать, что 2 500 ООО лет назад в Восточной Африке наряду с австралопитеком существовала истинно прямая двуногая форма рода homo. Хотя найденный череп и отличается от черепа современного человека, он также отличается и от всех других известных форм древнего человека…»
Если говорить о существенной особенности ситуации, которая сложилась сейчас в теории антропогенеза, то она склоняет к идее не прямолинейного и однозначного, но сложного и многопланового процесса становления людей, что уже само по себе неизбежно порождает ожесточенные дискуссии. Речь идет не только о потрясающем удревнении возраста обезьянообразного предка, к чему пока трудно привыкнуть, о неравномерности эволюции на ранних стадиях антропогенеза, но также о поисках приемлемого решения проблемы сосуществования особей конкурирующих ответвлений родословного древа человека. Герои-предки более не выстраиваются в строгую линейку, сменяя друг друга в отсчете тысячелетий. К финишу, черте, за которой открывается мир относительно совершенного разума и труда, они устремляются теперь, не вытянувшись в цепочку согласно субординации, а нестройной толпой, обгоняя друг друга и выталкивая с дорожки замешкавшихся и нерасторопных. Судьи — археологи и антропологи, оценивая достоинства конкурентов, теряются в догадках, кто окажется победителем…
Но может быть, самым поразительным в этой ситуации оказывается то, что «недостающее звено», оторвавшееся от мира обезьян и взявшее старт своего марафонского (в 2 миллиона лет) бега к «человеку разумному», по-прежнему остается недостающим. Открытия последних лет подтверждают этот факт: как и сто лет назад, во времена Геккеля и Дюбуа, «недостающее звено» — объект желанный, но, увы, неуловимый. Можно удовлетворяться лишь тем, что кольцо поисков неумолимо сжимается и, пожалуй, теперь, как никогда ранее, видится день, когда загадочное, вечно ускользающее звено окажется, наконец, в человеческих руках.
