— Тарарам, тарарам — веселиться надо нам, — пропел чертенок, на ходу вскакивая в кабинку голубого, брызжущего искрами волчка. Тот подпрыгнул, помчался зигзагами над поляной.
«Пушки» выстрелили опять, и в одном из зеленых «теремков» вдруг открылся вход.
— Не трусь, малыш, — посоветовал чертенок, пролетая мимо на своем электрическом мустанге.
Максим осторожно шагнул в «теремок», охнул от неожиданности и полетел, барахтаясь, в черную бездну. Спустя несколько секунд, поборов мгновенный страх, мальчик заметил, что вокруг него сияют звезды. Мириады звезд. Вот эта, желтенькая, кажется совсем рядом. Даже не звезда, а косматый огненный шарик. Если бы посмотреть на нее поближе — что там? Не успел Максим додумать эту мысль, как его снова швырнуло в звездное крошево, в холодную беспредельность вселенной. Желтый шарик быстро разрастался, превратился в огромное светило. Дохнуло жаром. И тут Максим узнал в звезде родное Солнце. И заметил шарики поменьше, торжественно и плавно плывущие в пустоте. Каменистый — Меркурий, перламутровый и туманный — Венера, голубенький — Земля.
— Ура! Я лечу! — закричал Максим.
«Я хочу теперь туда, к звездам», — подумал мальчик, поняв, что все желания его здесь каким-то образом сразу исполняются.
Он снова полетел. Несказанно быстро, пронизывая пространство, будто стрела. Он летел, и миры то разбухали перед его взором, открывались в движении своем и жизни, то сжимались и исчезали. Максим видел планеты молодые и яркие, цветущие и спокойные, дряхлые и умирающие. Он что-то пел, кричал, приветственно махал рукой мирам-полустанкам, мимо которых проносил его удивительный аппарат пришельцев.
Но тут Максим вдруг вспомнил, что все это великолепие вселенной пока несбыточное, невозможное для людей, доступное только пришельцам, которые лишь играют и притворяются, которые… Понимать это было очень обидно.
— Назад! — закричал в ярости Максим. — Довольно! Не хочу здесь! Не хочу летать в вашем аттракционе!
Черные бездны послушно сжались, звездные миры погасли, и Максим кубарем выкатился из «теремка».
— Не понравилось? — участливо спросил чертенок. — Мне тоже. Глубоко и холодно.
Максим больше не оглядывался по сторонам, не восторгался. Он на всякий случай снял поляну «пуговицей» видеомагнитофона, попрощался с чертенком.
— Ты веселись, а я пойду. Посмотрю еще раз на птицу и пойду. Надоело играть в прятки. Не скучай.
— Мне не положено скучать, — чертенок выбил копытцами дробь, бодро махнул хвостом. — Нет у меня программы такой — скучать. А то чего, я бы смог…
Мальчик шел быстро и решительно. Вот и озеро — голубеет среди деревьев. Но что это? И откуда музыка?
Максим замер.
На водной глади, среди кувшинок и брызг, танцевала девочка. Она была в алой воздушной накидке, вокруг тонкого лица, словно языки пламени, разметались огненные волосы. Она то бежала по кругу, едва касаясь босыми ногами воды, то вертелась волчком, и руки ее взлетали и падали в такт мелодии. Казалось, что музыка не приходит извне, а рождается в самой девочке — то плавная, как ее движения, то стремительная, брызжущая внутренним светом.
— Ой! — воскликнула девочка, заметив Максима, и остановилась. Она подбежала к берегу — запыхавшаяся и немного смущенная.
— Это ты?! — девочка говорила гортанно и быстро, словно щебетала. Наконец это ты. Ты угадал меня, и я не стала больше прятаться. Ты рад?
— Разве угадал? — смутился Максим. — Я уже собрался было уходить, только еще раз захотел посмотреть на птицу и вернулся. Она плавала здесь. И летала. Красивая такая, алая…
— Это я была, я, — засмеялась девочка. — Ой, я придумала… Тебе все равно не выговорить мое настоящее имя. Так ты и называй меня Птицей. Я часто принимаю этот облик.
— Принимаю облик, — тихо повторил Максим. Он растерянно смотрел на девочку, затем опустил глаза. На вид она была такая настоящая, живая. От нее даже чуть-чуть пахло цветами. — Значит, и ты… Значит, ты на самом деле — другая?
— Нет, нет, — девочка осторожно коснулась Максимовой руки. — Мы такие же, как и вы. Просто мы научились менять свою форму, превращаться во что угодно. В дерево, камень, птицу. По желанию, а чаще всего — в случае необходимости. А потом опять возвращаем себе тело. Так очень удобно, правда?
