— Вот ваш дом, господин, — гекконодевочка, которая непонятно как всегда добивалась места возле меня, указала рукой на открытую дверь.
Я осмотрел домик. Деревянный, двухэтажный, и очень приятный с виду. Такой, знаете — дань babushkам, но при этом не рухлядь, а вполне себе современное решение.
Думаю, стоит пояснить, что я вообще здесь забыл.
Сразу после радостной вести, Сатору свёл меня с Сёгуном. Мы поболтали, познакомились, и лысый накаченный японец. — удивительно похожий на сладкого Евгения, к слову, — выдал мне полный карт-бланш в ближайших действиях.
И я решил не форсировать события. Незачем признаваться миру в своей божественности прямо сейчас, когда я не то что непроизвольно открываю порталы к монстрам, а даже сам телепортироваться адекватно не могу.
Нужно время. Хотя бы несколько дней — отдышаться, прийти в себя и разобраться что я есть такое.
И одним из моих условий был домик вдалеке от людей. Чтобы я, природа, и единение с собой, бесконечным вечным и познание сущности истины.
Домик нашли быстро. Ну как нашли — воздвигли за несколько часов с помощью магов земли.
— Всё устраивает? — спросила довольная метиска с чешуйками.
— Пока да.
«Кроме твоего либидо…»
Приятно здесь. Примерно о таком я и мечтаю в старости — лесок позади, спереди поле, а рядом озерцо.
"Ёп твою мать, красотища какая…"
В принципе, больше и не нужно. Я посмотрел на гекконодевочку. Наши взгляды встретились — мои светящиеся голубые глаза, и её зелёные, с вертикальными зрачками.
— Ну как бы… всё. Можешь быть свободна.
— А? — она вскинула брови от разочарования, а её каменная осанка заметно просела, — Ну может что-то ещё?
— Нет.
— Может что-то хотите заказать? Или… или нужно убираться по дому? — она сильно хотела остаться.
— Нет.
— Ну может хотя бы мине…
— Нет, — я закрыл дверь перед носом уже шагающей девушки.
«Господи, кто отпустил эту женщину в период спаривания. Закройте её в тюрьме для похотливых», — вздыхаю и осматриваюсь.
Покой.
Наконец я получил покой.
Я аккуратно прошёлся по дому, устало плюхнулся на мягкий диван и распластался в стиле дальневосточной амёбы.
Хорошо.
А теперь…
— Что-ж…, - я достал подаренный телефон, — Пора возвращаться в мир живых.
С того момента, как я спас маму, прошло уже два часа. Думаю, пора уже всё объяснить.
— Ало…, - улыбка появилась сама собой, — Мам. Это я.
***
Счастье. Настоящее, искреннее счастье — вот что я испытывал, когда разговаривал по телефону.
Поразительно, как простого разговора и радостного голоса близких тебе людей достаточно, чтобы забыть всё дерьмо за день и провести несколько часов с неспадающей улыбкой.
Да у меня сердце сжималось лишь от простого факта, что все сомнения, весь груз, лежащий на плечах близких, моментально исчез. Теперь они не гадают, жив ли я. Не борются с сомнениями. Не сдерживаются, чтобы опустить руки и признать меня мёртвым.
Вся тьма и печаль, что были у них в душе — всё это исчезло. Они знают, что я жив, и знают, что со мной всё хорошо.
И лишь один этот факт делал меня счастливым.
«Я жив», — я сидел на крыше и смотрел на закат, — «Я действительно жив. Я… больше не просто существую»
Сегодня — день, когда поменялось многое. Не только мир, моё тело, мои силы и ответственность. Нет.
Сегодня изменилось моё отношение. Мои взгляды. Характер.
Моя душа стала другой.
— Вик, ну хватит.
— Ува-а-а-а, — ревела она.
— Ладно…, - вздохнул я.
Я не знал, что сестра ТАКАЯ плакса. Мама похныкала всего один раз и минут десять, но вот Вика… я её сопли слушаю уже битый час.
— А… а…, - она собиралась с силами, — Я повему в пиевв сёгн.
— Вик… я ничего не понимаю.
— Вовему?
— Не знаю. Не знаю…, - улыбнулся я.
Мы закончили через часов пять. Я рассказал всё. Честно и как было — и про моего двойника Лоуренса, и про артефакт, с которым я проснулся в туалете, и про мою силу управлять людьми. Да про всё. Единственное, о чём умолчал — что я жил в другом мире и переродился в этом. Незачем им голову ломать. Да я и сам в этом не совсем уверен.
Летнее солнце уже опустилось. Я сидел на крыше и в полной тишине наслаждался прохладным свежим ветерком.
