- Как вы смеете ! - Мюллер попытался показать, что он сильно недоволен, но до боли знакомый удар палкой по тому месту, по которому положено бить веслом, привел его в состояние безмолвного умиления и ожидания продолжения.
" Штирлиц пришел ... ", - догадался Мюллер, и ему стало очень страшно и захотелось крикнуть, что Штирлиц его опять обижает или нажаловаться Кальтенбрунеру.
" А кто же еще ", - с гордостью подумал Штирлиц, со зловещей улыбкой доставая кастет.
- Ну вот, Мюллер, плюшки кончились, - зловеще сказал Штирлиц, протирая кастет сравнительно чистой тряпочкой. Ради Мюллера он пожертвовал своим носовым платком, постиранным всего лишь зимой сорок второго года.
- Ага, - сказал Мюллер, чувствуя, как намокают его любимые цветастые шорты.
- Ну вот, - сказал Борман, вылезая из-за мощного ствола пальмы, измазанный молоком и с кокосовым орехом в руках. Ему представилась сцена того, как ужасный Зубной Врач вставляет Мюллеру новые зубы, и он восторженно прикусил губу, представляя, какие муки должен испытывать при этом бывший шеф Гестапо.
- Здесь бить будем или за угол заведем ? -профессионально поинтересовался пастор Шлагг.
- Здесь, - сказал Штирлиц, полируя кастет до хрустального блеска.
- Ребята, не надо, - Мюллер поправил намокшие шорты и, шмыгнув, вытер нос. - Я же не нарочно...
- И я, - сказал Штирлиц, применяя кастет. Мюллер с выдохом опустился на землю в кадке и выплюнул выбитый передний зуб.
- Вот видиф ? - шепелявя, сказал он. - Ты мне опять жуб выбил...
- И еще выбью, - сказал Штирлиц, угрожающе придвигаясь ближе. - Чтоб ты знал, как надо помнить друзей детства. - Я же помнил, - сказал Мюллер, делая честное лицо. - Я же не нарофно...
- Я вот тебе дам, - Штирлиц приготовился ударить еще раз, но пастор непроизвольно предотвратил избиение Мюллера, уронив сорванный с пальмы кокосовый орех в форме фляжки с пивом. Он и успокоил разбушевавшегося не в меру Штирлица.
- А что случилось ? - как всегда, ничего не понимая спросил Мюллер.
- Ничего, - сказал Штирлиц на редкость спокойно, потирая возникшую на голове крупную шишку.
- Фтирлиц... - Мюллеру хотелось сказать Штирлицу что-нибудь приятное.
- Чего ? - Штирлицу не хотелось бить Мюллера, потому что сильно болела голова.
- Профти меня, Фтирлиц... - Мюллер смущенно стал крутить пальцем правой руки в ладони левой и покраснел. - Прощаю, - сказал Штирлиц, отбрасывая кастет подальше. - Пофли, что ли, фтриптиф пошмотрим... - Мюллер пошел на примирение.
- Стриптиз ? А что, можно, - Штирлиц, кряхтя, поднялся и, потирая затылок, отправился вслед за Мюллером.
Мюллер переоделся в костюм обергруппенфюрера СС и сидел в роскошном кресле, поигрывая повязкой со свастикой. Они вдвоем с Борманом предавались воспоминаниям, только Мюллер после выбитого зуба стал немного шепелявить.
- Помниф кабасек "Фри форофенка" ? - спрашивал Мюллер. - Помню, - Борман расплывался в улыбке. Протянутые веревочки действовали лучше всего в том самом кабачке.
- А Геббельфа помниф ?
- Помню, - отвечал Борман, вспоминая, как прыгал Геббельс с гранатой в шароварах.
Штирлиц смотрел стриптиз и одновременно напивался. После шестнадцатого стакана он опьянел окончательно и принялся подпевать песню "Красотки кабаре", объясняющую, с какой целью эти самые красотки созданы. Штирлиц был и сам не прочь отцепить одну из них - благо, жены рядом не было.
- А помниф, как Фтирлиц Айфману жуб выбил ? - спрашивал Мюллер, вспоминая сам, как вопил Айсман, получив такое удовольствие.
- Помню, конечно... Такой был зуб... - Борман навеял на Мюллера неприятные воспоминания о собственном выбитом зубе и тот нахмурился. Искоса поглядывая на Штирлица, Мюллер сунул пухлый пальчик в рот и с беспокойством ощупал то место, где находился предмет гордости одного из швейцарских стоматологов. В бывшем шефе Гестапо проснулась давняя злоба на Штирлица.
- Флуфай, Богман, - Мюллер заговорщески склонился к Борману и что-то сказал ему на ухо. Борман тут же скорчил недовольную физиономию.
- Штирлицу - веревки ставить ? Не-е... Он и в глаз может дать... - Мюллер сделал жалобное лицо. - Ну ладно... Ничего плох...
