- Это вы, тыловые крысы, меня, боевого генерала...
Когда у Штирлица кончились патроны, ни одна люстра уже не светила. Штирлиц закричал:
- Прекратить драку! - и бросился разнимать спорщиков. Послышался звон разбитой посуды и сдавленный вопль, как будто кому-то попали по голове бутылкой.
- Полиция! - раздался крик.
Приехавшие полицейские начали с того, что выпустили по обойме поверх голов дерущихся. Беснующаяся толпа постепенно успокаивалась. Тех, кто не успокаивался, успокаивали. Зажгли свет. Затем вошел обер-лейтенант.
- Спокойно! Всем оставаться на своих местах!
И всех забрали. Вынесли трупы. Среди погибших оказался и агент 008. Ему случайно попали по голове бутылкой из-под шампанского. Так закончил свою карьеру знаменитый агент.
Всех арестованных погрузили по машинам и развезли по разным полицейским участкам. Штирлиц и боевой генерал попали в одну машину. Генерал не унимался:
- Это вы, тыловые крысы, меня, боевого генерала...
- Дайте ему по голове, - равнодушно сказал Штирлиц. Обер-лейтенант с удовольствием исполнил просьбу. Генерал изумленно замолчал. Скоро они подъехали к полицейскому участку. Штирлица посадили в камеру. Немного походив из угла в угол, он начал выбивать на стене надпись "ЗДЕСЬ БЫЛ ШТИРЛИЦ", но его прервали.
- Арестованный Штирлиц, на выход.
Хмурый конвоир с перевязанной щекой отвел его в кабинет на допрос. За столом сидел обрюзгший майор и пил кофе.
- Фамилия?
- Штирлиц.
- Может, ты и Штирлиц, а может, и не Штирлиц. Кто тебя знает? Может ты русский шпион?
Штирлиц подошел ближе и сел.
- Слушай, майор, не возникай, я в гневе страшен.
Майор, не ожидавший такого нахальства, разинул рот. А Штирлиц издевательским тоном продолжал:
- Ты мне сейчас кофейку обеспечь, а потом позвони моему другу Мюллеру, а иначе я могу и морду твою свинскую набить...
Штирлиц еще бы долго изголялся, полицию он не любил с детства, но майор вдруг стукнул кулаком по столу, так, что подпрыгнула чашечка с кофе, и заорал:
- Молчать!!!
- Не ори, - попросил Штирлиц.
- Встать, когда разговариваешь с офицером!
Штирлиц был спокоен как дохлый лев.
- Я, штандартенфюрер СС фон Штирлиц, - по слогам произнес он, - не люблю, когда в моем присутствии орут всякие мерзавцы. Я требую кофе и Мюллера, иначе объявляю голодовку сроком на 200 дней. Неужели ваша дурная голова не в состоянии понять, что надо позвонить моему любимому другу детства Мюллеру, и я, наконец, больше не буду иметь удовольствие видеть вашу гнусную рожу?
Завернув такую блестящую фразу, Штирлиц про себя порадовался и гордо улыбнулся. Майор позеленел от злости.
- Молчать!!!
Штирлицу майор совсем перестал нравиться, он собрался дать обнаглевшему полицейскому в зубы и дал. Конвоиры бросились к Штирлицу, но опоздали. Майор ударился в висящий на стене портрет фюрера в полный рост, портрет упал.
Штирлиц, отбросив конвоиров, гневно закричал:
- Оскорблять моего любимого фюрера! Да я теперь сам не уйду отсюда, не начистив ваши легавые морды!
С большим трудом разбушевавшегося Штирлица водворили обратно в камеру. Штирлиц долго буянил, бил каблуками в дверь, ругался на неизвестном языке, потом немного успокоился и запел:
- Замучен в тяжелой неволе...
Очнувшийся майор нервно почесал в затылке, где от удара о портрет фюрера вздулась огромная шишка.
"Чертов портрет, теперь месяц болеть будет, не портрет, а сплошное недоразумение".
Майор походил по кабинету.
- Как бы чего не случилось... Мюллер шутить не любит... Что скажет по этому поводу Кальтенбруннер? Может, все-таки позвонить...
На всякий случай...
И он позвонил Мюллеру. Шеф Гестапо сказал "ну-ну" и положил трубку. Майор, пожелтевший от страха, не знал, куда деваться. Он ходил из угла в угол, изредка посматривая на злополучный портрет Фюрера и потирая шишку на голове.
Через полчаса приехал сытый и добродушный Мюллер.
- Какой Штирлиц? А, друг моего детства... Так что же вы его сразу не отпустили?
- Что вы, группенфюрер! А вдруг он - русский шпион?
Мюллер загадочно улыбнулся. Они спустились в подвал к Штирлицу. Майор резко постучал в закрытую дверь, за которой Штирлиц горланил очередную песню. Штирлиц ответил коротко, тремя словами. Майор долго и униженно умолял Штирлица извинить его, глупого легавого кретина, и через полчаса Штирлиц его простил. Он вышел из камеры и, не обращая внимания на стоявшего на коленях майора, сердечно поздоровался с Мюллером. Старые друзья обнялись, вспомнили детство. Штирлиц пожаловался, что его здесь обижали и плохо кормили. Майор от стыда желал провалиться сквозь землю. Мюллер и Штирлиц вышли.
