"Феликсу от Юстаса.
Совершенно секретно, - передавал Штирлиц открытым текстом, - поздравляю со своим днем рождения, желаю счастья в труде и в личной жизни. Юстас."
Центр не отвечал.
"Заснули они там что ли?" - подумал Штирлиц и повторил сообщение.
Было похоже, что в центре уже отметили день рождения, надрались и спят. Штирлиц огорчился, что там надрались без него, и выключил рацию. "Понавешали тут!" - он дернул за веревочку, бачок заурчал. Английский агент за дверью сменил кассету. Неудовлетворенный Штирлиц пнул дверь ногой, дверь ударила агента по носу, и Штирлиц, забыв бутылку портвейна, пошел к столу.
Агент, потирая распухший нос, вошел в туалет.
"Где он прячет рацию?"
Агент стал искать и нашел бутылку портвейна.
Борман, напоив пастора Шлага так, что тот упал под стол, привязал его шнурки к ножке стола и, потирая руки, по привычке пошел в туалет. В туалете английский агент пил портвейн.
- П-Пардон, мадам, - сказал Борман, закрыл дверь и тупо уставился на букву "М".
"У Штирлица перепутаны таблички на дверях. На женском туалете висит табличка "М". Тут надо подумать. Что скажет по этому поводу Кальтенбруннер?"
Задумчивый Борман взвесил все "за" и "против", загнул три пальца и поменял таблички. Потом подумал, что сделал доброе дело, и поменял таблички назад.
- Люблю порядок, - сказал он вслух и вошел в другую дверь. Раздался визг, и Борман вышел с отпечатком ладони на правой щеке.
"Левша, - подумал Борман, - ничего не понимаю!"
И обиженный Борман пошел в сад.
В зале все уже спали. Генерал Фон Шварцкопфман во сне бормотал:
"Шесть пикей - Сталинград. Куда вы с бубями, ваши не лезут..."
И только Штирлиц сидел в углу и при свете торшера читал Есенина.
"Нет, не могу я видеть вас - Так говорил я в самом деле, И не один, а сотню раз, - А вы - и верить не хотели..."
ГЛАВА 7
Встреча с новой радисткой была назначена на пляже. Предыдущая радистка Штирлица неожиданно ушла в декрет и ее отправили на Большую землю. Штирлицу очень недоставало радистки, и в центре было решено послать новую.
Чтобы не привлекать внимания, Штирлиц не стал ходить по пляжу в мундире, а разделся и решил купаться. Жаркое солнце поливало землю своими лучами, как кипятком, и от одной мысли о купании уже становилось легко и приятно на душе. Зажав двумя пальцами нос, Штирлиц нырнул в воду. Вода была теплая, прозрачная, и он несколько минут позволил себе понежиться. Штирлиц лежал на спине и слегка шевелил пальцами. Через час, посмотрев на часы, он вылез из воды. Зашел в кабинку, выжал свои семейные трусы и причесался.
Он шел по пляжу, насвистывая, как было условлено с центром, "Интернационал" и среди многих девушек пытался найти русскую радистку, полагаясь на свою интуицию. Интуиция Штирлица никогда не подводила. Русская радистка стояла у пивного ларька в броско-красном купальнике со звездой на левой груди. В одной руке она держала газету "Правда", а в другой - чемоданчик с рацией и ситцевое платье.
Штирлиц три раза обошел вокруг пивного ларька. Слежки не было. Он не мог рисковать новым агентом.
Радистка Штирлицу понравилась.
- Вы не скажете, который час? - спросил он. Это был пароль.
- Я оставила часы в Москве, - с готовностью ответила радистка.
Штирлиц взял ее под руку, и они прогулялись по пляжу.
- Загораем?
Радистка кивнула.
Они сплавали до буйков, позагорали, поговорили о погоде в Москве, отослали радиограмму в центр об успешном прибытии радистки. Штирлиц рассказал ей пару скользких анекдотов. Она деликатно посмеялась, и Штирлиц пригласил ее в ресторан.
- Одну минутку, я только переоденусь.
Штирлиц заехал домой и ровно через минуту вышел в черном, только что постиранном фраке. Этого с ним не случалось с 39-го года.
Когда цивильный Штирлиц с радисткой зашли в ресторан, по залу пронесся удивленный стон.
На полусогнутых ногах подскочил развязный официант с еврейской физиономией.
- Вам как всегда, господин штандартенфюрер? Графин водки и банку тушенки?
Штирлиц наклонился к радистке:
- Хочешь тушенки?
Та отрицательно покачала головой.
- Наглец, - вскипел Штирлиц, - ты что, скотина, не видишь, что я с дамой?
