— Ну и что же? — полюбопытствовал один из рабочих.
— А то, что обещал меня на другой участок перевести, лишь бы рапорта не подавал. Небось, братцы, у них у всех-то рыла в пуху, так нас-то не замай сверх меры!
— Это верно! Вестимо! — раздались одобрительные голоса.
— Чудно! Посмотришь: что они делают, так ажно диву дашься! — заговорил один из рабочих, выступая вперед. — Ну, к примеру сказать, зачем это один инженер у другого шпалы ворует? Скажем, к примеру, третьего дня инженер Илья Петрович наказывал своему десятнику поехать ночью с десятью вагонетками воровать шпалы на соседнем участке, у своего же приятеля анжинера Федора Николаевича. А сегодня Федор Николаевич шлет своего десятника воровать шпалы у Ильи Петровича. К чему хоть?
— А леший их знает!
— Эва, не догадался! — воскликнул первый рабочий. — Неужто не поймешь? Ну, вот скажем, Илья Петрович своровал у Федора Николаевича. Конечно, ворует-то для проформы, потому, если бы Федор Николаевич хотел, чтоб у него не воровали, так поставил бы побольше сторожей! Ну так вот!.. Федор Николаевич сейчас будто заметит пропажу и акт составит, при свидетелях, значит. Фунфузы, мол, сперли!.. Отряд пошлют, фунфузов не найдут, а Федор Николаевич новые деньги получит для пополнения сворованных шпал. Тэк-с! Ну… а у Ильи Петровича ворованные шпалы поставят в штабеля. Подрядчик, который работает ему шпалы, с ним заодно. Украл, приблизительно, Илья Петрович тысячу шпал, значит, подрядчик поставит на тысячу меньше, а покажет поставку на тысячу больше. Вот Илья Петрович за тысячу с него и получит. Выходит, братцы, что от такого дела и Илья Петрович в прибылях и Федор Николаевич тоже. А фунфузы виноваты! А их-то и нетути! Вот!
Разговор среди рабочих завертелся вокруг хунхузов.
— Слышали? — произнес насмешливо Холмс, отводя меня в сторону. — Ведь форменный грабеж! Не знаю, что будет дальше, но до сих пор я еще не нашел здесь ни одного… честного человека.
От землянок мы пошли к поселку, состоящему из нескольких лавок и домов.
— Зайти разве в лавку? — спросил Холмс.
— Зайдем! — ответил я. Мы вошли в лавку.
VII.
Окинув быстрым взглядом магазин, Шерлок Холмс попросил показать ему кальсоны, фуфайки и сапоги.
Хозяин подал ему все просимые предметы.
— А другие сорта есть? — спросил Холмс.
Он перерыл весь магазин и выбрал себе, в конце концов, пару сапог, две фуфайки и кальсоны.
Получив сверток, он заплатил деньги, и мы направились в другую лавку.
Вторая лавка была также вся перерыта Холмсом, но тут он ничего не взял, кроме пары лимонов.
Осмотрев одну за другой все лавки и набрав где посуды, где подтяжки, где зачем-то отрезов на женские платья, мы удалились в поле.
— Ну-с, посмотрим, что мы накупили, — проговорил Шерлок Холмс, опускаясь на траву и развязывая пакеты.
— Удивляюсь, зачем вам понадобилось скупать весь этот хлам, который нам решительно никуда не нужен! — сказал я, пожимая плечами.
— Ошибаетесь, дорогой Ватсон, этот хлам мне очень нужен, — усмехнулся Холмс.
Он взял из свертка лимон и подал его мне.
— Взгляните на этот лимон, дорогой Ватсон, — заговорил он. — На нем поставлен штемпель Красного Креста. Конечно, сердобольный жертвователь не предполагал, что его лимоны вместо того, чтобы попасть к раненым, попадут в самую заурядную лавку и будут продаваться по пятиалтынному.
Он развернул другой пакет, достал сапоги и указал внутрь голенища.
— А вот и интендантский товар с казенным штемпелем. Вместо полубосой солдатской ноги, он попал в другую лавку. Теперь его может купить кто угодно, даже японец.
Я с любопытством разглядывал образцы, захваченные Шерлоком Холмсом.
А он продолжал развертывать одну вещь за другой, приговаривая:
— Великолепная коллекция! Фуфайки — Синего Креста[4], кальсоны — тоже… посуда с клеймом международного общества спальных вагонов, гм… вероятно, из поезда главнокомандующего… Подтяжки 14-го полевого госпиталя… Ну-ну-ну!
— Трудненько вам будет разобраться в этой каше! — заметил я. — Тут если копнуть, то хватит работы на десять лет.
— Без сомнения. Но для меня ведь важно лишь найти общую нить и точки, которые она соединяет.
